– Дело сделано, – радовалась Алёна, – как хорошо, что я тебя встретила, а то, где бы мы адекватного историка нашли? – И поделилась, – у нас большая историческая реконструкция намечается.
– А на какую тему? – поинтересовалась Марина, – хоть какая эпоха?
– Не знаю, – пожала плечами Волька, – знаю, что историческая, и что там будут задействованы серьёзные деньги. А все тонкости тебе Тюнька завтра сам расскажет.
– А почему ты его таким странным именем называешь – Тюнька? Его же вроде Игнат зовут?
– Игнат Тюнин. Вот я разные прозвища и придумываю, чтобы не скучно было. Слушай, Марин, а ты сейчас где живёшь?
– Когда с мужем разошлась, обратно к родителям вернулась.
– Круто! – обрадовалась Алена, – я же тоже после развода домой переехала. Значит, мы с тобой теперь снова соседки. На работу будем вместе ездить. Вдвоём не так тоскливо в пробках сидеть.
Пока девушки были в кафе, пробки рассосались, и Марина с Аленой без серьёзных затруднений добрались до своего района и, наконец, расстались, условившись утром встретиться и вместе ехать на работу.
5. Папина дочка
– Что-то ты поздно сегодня, Маришка, – сказал отец, открывая дочери дверь, – Угоров твой – эксплуататор новоявленный, охраны труда на него нет!
– Папуль, не ворчи, Угоров тут ни при чём. Я из офиса ещё днем ушла. Честно говоря, совсем ушла, в компании Тимофея Угорова я больше не работаю.
– Свершилось! – обрадовался отец, – я всегда говорил, с прошлым вовремя расставаться нужно. Зачем у бывшего мужа работать? – и наставительно добавил, – прошлое оно и называется прош-ло-е, то есть то, что уже прошло, – и большим пальцем руки потыкал себе за плечо, указывая направление куда, по его мнению, ушло это самое «прош-ло-е».
– Философ ты мой, – рассмеялась Марина и чмокнула отца в щёку.
Марина с детства знала, что её папа – Владимир Николаевич Тимофеев, является не только её отцом, но, в первую очередь, другом: самым лучшим, самым близким, самым настоящим другом. Мама была – мама: любила, кормила, заплетала косички, пока к её неудовольствию, дочка, с разрешения папы, не сделала себе модную стрижку, проверяла дневник, ругала, если было за что, изредка хвалила, считая лишние похвалы занятием непедагогичным. А папа! Папа был всё остальное. Интересные книги, музеи, театры, концерты, увлекательные путешествия, спорт, даже рыбалка – всё это был папа, его жизнелюбие, заинтересованность, оптимизм.
Нельзя сказать, что Марина любила отца больше мамы, но с ним она была ближе и откровеннее, как будто они были настроены на одну волну.
А Владимир Николаевич обожал их обеих. Во всём мире для него существовали две женщины – его жена и дочь. И надо сказать обе платили ему тем же –