– Да ты, парень, философ, я смотрю! – грустно рассмеялась Лиза.
– А то! Зафилософствуешь тут… Не на Западе живем, где их буржуйские правительства вокруг каждой многодетной семьи на цыпочках прыгают от восторга! Сами через все материальные трудности пробиваемся. Вот и приходится философствовать, а что еще остается?
– Так вроде и у нас какие-то деньги теперь дают за второго, за третьего…
– Ну да. Есть такое дело. Полувиртуальные, но деньги. А у вас сколько детей?
– У меня? Знаешь, тоже трое! – совершенно неожиданно для самой себя соврала Лиза. – И все мальчики…
– Ух ты! Здорово! Муж-то сильно доволен, наверное.
– Ага. Доволен. Сильно.
Лиза вдруг загрустила и отвернулась к окну. Стало отчего-то не по себе, как будто никчемным этим враньем сотворила какую-то пакость несусветную. И чего ей вздумалось прилгнуть так неожиданно? Как будто язык сам собой повернулся и ляпнул, не спросив хозяйского разрешения. Вроде никогда такого раньше за собой не замечала. Оговорочка по Фрейду… Фу, противно-то как. Надо будет про это Варваре рассказать. Она умная, это Лизино странное поведение сразу объяснит, все по полочкам разложит. Она и свою жизнь вот так же аккуратно разложила.
Кузина Варвара, в отличие от Лизы, действительно умудрилась устроиться как нельзя лучше. Со страстными романами не спешила, замуж вышла основательно и не торопясь, за своего же студента-однокашника. Скромного, зато с московской пропиской. Не очень поначалу заметного, зато умненького. Теперь же этот скромный и умный однокашник вовсю вошел в силу, имел довольно престижную и денежную работу, хорошую квартиру, достраивал дачку где-то за МКАД и довольно прилично содержал семью, состоящую из жены, то бишь Варвары, и троих детей – младшему, Ванюшке, недавно годик исполнился. В общем и целом кузина жизнью своей была довольна.
Магазинчик, куда ее привез многодетный водила, действительно оказался неплохим. Он даже предложил помочь с выбором нужных вещей, да Лиза отказалась. В детских товарах она вообще ничегошеньки не понимала, и не хотелось перед ним разоблачаться в окончательную врушку. И потому, изобразив озабоченную многодетную мамашу, она вышла из машины и бодро прошагала к дверям магазина. Только вот что бы такого прикупить, она не знала. Игрушки? Штанишки-костюмчики? Черт его знает. Опыту-то никакого.
Она и сама до конца не понимала, почему к собственной бездетности всегда относилась несколько легкомысленно. То есть этот вопрос не был для нее таким уж страдальческим. Ну нет детей и нет. И что? В принципе не очень-то и хотелось. Не всем же дано испытать эту радость! К тому же она была для Лизы абсолютно сомнительной и где-то не совсем понятной. Ну, растет на твоих глазах еще один человечек, болеет, капризничает, внимания требует, любви. Какое в этом особенное счастье, объясните? Словно других эмоциональных