Неделя занятий завершилась так скоро, что отрезок времени показался точкой. Не осталось больше ни дней, ни часов на призывы к смирению, что так и не пришло.
В день, на который был назначен первый расстрел, рекрутов собрали в небольшом дворе за башней Правосудия. Несколько офицеров заняли позиции вдоль стен. Конмаэл узнал бурые потёки на камнях, но теперь их природа была ему ясна и почти не пугала. Ремень тяжёлой винтовки оттягивал плечо.
Майор вышагивал перед ровным строем рекрутов, бросая на них цепкие взгляды – опрятно ли одеты, хороша ли выправка. Уголки его рта были всегда опущены, и судить, остался ли он доволен, было трудно. Солнечный свет, хило пробивающийся из-за облаков, ложился на лица размытой серой вуалью.
– Господа рекруты! Вы начинаете практиковаться. Без заминки стрелять во врага – главная обязанность любого солдата на войне. Я хочу, чтобы вы знали – ваша дурь, если она осталась, мне не нужна. У вас было достаточно времени, чтобы собраться с мыслями и подготовить себя к тому, что должно произойти. Тот, кто в боевых условиях осознанно стреляет в цель, на войне на вес золота. Человеку сложно пустить пулю туда, где ей самое место, – таково несовершенство нашей натуры. Но вы не простые люди, вы солдаты короля, и вы преодолеете в себе эту слабость. Таким, как вы непозволительно струсить и заклеймить себя позором, отвернуться от доблести, обещанной вам самим провидением. – Майор отрывисто кашлянул, будто у него запершило в горле. – К делу. В ваших винтовках по одному патрону. Первый раз стреляете с близкого расстояния. Вас семнадцать – я надеюсь насчитать семнадцать отверстий в теле. За каждым из вас будет наблюдать сержант – и так все дни, пока вы будете расстреливать пленных. Ваше неповиновение будет караться согласно закону военного времени. Что есть положительный пример, господа рекруты? Вы целитесь, не закрывая глаз, не размазывая под носом сопли, нажимаете на спусковой крючок по команде, и все мы видим результат. Ясно?
– Так точно! – хором выкрикнули рекруты. Эхо их голосов тут же поглотили высокие каменные стены.
На сей раз майор Таубе удовлетворённо кивнул.
– Будущий офицер Форальберг! – позвал он, не глядя на Конмаэла. – За мной!
Они прошли через небольшую дверь в башне. Темноты и духоты на этот раз скопилось здесь многим больше, чем в день его прибытия в крепость. В центре стояли конвойные, держа под руки закованного в кандалы человека. Это был мужчина крепкого телосложения, облачённый в бесформенные лохмотья, с холщовым мешком на голове. Он был спокоен и более всего походил на пугало с деревенского огорода.
Майор Таубе встал