– Ловко. Эта ловкость в Уложении разбоем называется. Ты Мануилу Карлычу паспорт-то свой показывал, когда первый раз нанимался?
– Нет, он и не просил.
– А книжки где теперь?
– Дык все там же, в анбаре на Наличной, у одного обывателя.
– Покажешь?
– Покажу. Папироской угостить не изволите?
В ящиках и правда оказались книги – «Приключения Гулливера», «Робинзон Крузо», Чехов, Достоевский, Лейкин, новомодный писатель-беллетрист Сечин.
Кунцевич бросил «Смертоносный луч» Сечина в ящик и повернулся к Левикову:
– Вы что-нибудь понимаете, Алексей Степанович?
– Решительно ничего-с. У этого Гранде товару украли чуть не на пять тысяч, а он молчит, как рыба. Странно.
– Странно и непонятно. Что думаете по этому поводу?
Не имеющий чина пожал плечами.
– А вот мне кажется, что Гранде просто нас боится, – сказал коллежский секретарь.
– Нас?
– Ну да, нас – полицию.
– Вы думаете, что он причастен к каким-то преступлениям?
– Я думаю, что в этих ящиках содержится что-то противузаконное.
– Да вроде книжки там все незапрещенные, Сечина так вообще по всему городу рекламируют на афишных тумбах.
– Значит, надо копать глубже, под Сечина.
Когда сняли три верхних слоя книг, сыщики увидели то, что искали, – ровные ряды карточных колод.
Повертев одну из них в руках, Мечислав Николаевич сказал Левикову:
– А карты-то иностранной выделки, не обандероленные. Контрабанда-с[2], а вы говорите – Сечин!
– Странно, а почему же грабители их не нашли? – удивился надзиратель.
– Да ничего странного – увидели сверху книжки и решили, что весь ящик ими набит. Или вы думаете, что Злоб со товарищи стали бы книги перебирать?
В каждом из ящиков обнаружили по сто дюжин колод.
Коллежский секретарь еще раз допросил Козлякова, потом проехался с ним по городу на извозчике и выяснил, куда доставлялись ящики с книгами. Один из адресов оказался ему знаком.
Чиновник для поручений опустил в стакан с чаем кусок сахара, тщательно размешал, отхлебнул и откинулся на спинку стула. «Итак, что мы имеем? Владелец книжного склада два раза в месяц развозит по пятьсот дюжин контрабандных карточных колод в различные злачные места столицы, среди которых „Общедоступка“ моего давнего друга господина