да иначе устроен у Каина мозг…
На каком языке только матом не крыли?..
Наша правда в глазах европейца – вверх дном!
Что приходит на ум, когда слышу о Крыме?
Голубой Коктебель и Волошинский дом…
И дети будут строить новый дом…
Не из камня и не из глины
мой неброский, но крепкий дом.
Перед ним отступают ливни,
не поставить его вверх дном.
Понапрасну стучится стужа,
оставляя на окнах след.
В нем читал я стихи и слушал,
как читает стихи сосед.
Мы дружили со школьной парты —
подтвердит это прошлый век.
И никто черных дел не прятал,
и никто святых не отверг.
Думал, вот – не шалаш, не замок…
Возведен душой на века…
В мегаполисе самый-самый
не прирученный великан.
Кропотливо – по букве, строчке
сложен зодчим не ради благ.
Завещал бы я сыну, дочке:
отзовитесь, и будет так!
Я бы ждал на пороге столько,
сколько б голос до вас летел…
А напротив – в разгаре стройка,
новых веяний беспредел…
– Не падай в лужу! Не шали! —
а мне в новинку это!
Я делал первые шаги,
вцепившись в руку деда.
На территории двора,
для взгляда необъятной,
признала сразу детвора,
что дух мой не из ваты,
что лбу ушибы нипочём,
что шкодить интересно,
а дед сажает на плечо —
учить пейзаж окрестный!
Узнаю скоро имена
песочницы, качелей…
Смотрели окна на меня,
посплетничать хотели…
И чем-то необычным двор
с утра был взбудоражен…
В нём поселилось торжество,
и славил Юру каждый!
Внучка́ подбрасывая вверх,
со всеми дед горланил:
«Благодарю двадцатый век
за то, что есть Гагарин!»
Полина Блинова
Он отрицал все знаки зодиака,
Как никогда не верил и в судьбу,
Он ни за что и никогда не плакал,
Девиз: я в лодке – я гребу.
Он отрицал возвышенные чувства,
Держался всех особняком,
Читал романы на французском
И не был никому знаком.
Он был один, волк-одиночка,
Его глотала жизни рана,
Не жил ни днём, ни ночью,
Боялся вновь заманят.
Туда, откуда убежал однажды,
Где было плохо и невыносимо,
От всех жестоких граждан,
Он не желал знать имя.
Он стал одним свободным и самим,
Не жаждал выгоды и власти,
Он знал, ЧТО люди – мы творим,
И не хотел рвать мир на части.
Я всё