– Эй, пан дозорный! Не видать ли кого?
– Чекам, – доложил сторож.
Алексей вышел на крыльцо, взглянул на часы – еще рановато – и замурлыкал:
Барон фон дер Шик,
Отведал русский штык…
К полудню вырвавшиеся из-за горбатой горной хребтины солнечные лучи ласково коснулись школьного крыльца, на котором сидел сгорбившийся Алексей в расстегнутом кителе. Пустая пачка папирос, разинув рот, валялась на земле, отражаясь в начищенном до блеска сапоге хозяина. На ступеньках тосковали кубанка и портупея. Делать нечего. Алексей встал и понуро спустился с крыльца.
Дети так и не пришли.
Глава шестая. Не отступать!
Что произошло? Бандиты запугали ребят? Или их родителей? Вполне возможно. Но как же Пшеманские? Вряд ли лесничий своих удерживал. Значит, что-то другое. Что же делать? Взять за шкирку председателя? Но что это даст? С родителями тоже говорено-переговорено. Но почему его предали ребята? Они нарушили обещание. Этого не прощают мальчишечьи законы… Так что же? В тяжелом раздумье Алексей и не заметил, как повернул к речке. За школьным сараем пряталась Кшися.
– Что ты здесь делаешь, Кристина?
– Вас жду. В школу побоялась зайти.
– Где же ребята? Струсили?
– Мы не за себя, мы за вас боимся! – призналась Кшися.
Накануне вечером по хутору разнесся слух: если в школе начнутся занятия, нагрянет Резун. И первым казнят учителя. Вот они и испугались. Девочку трясло, Алексей, пытаясь ее успокоить, неловко обнял ее за худенькие плечи. Кшися доверчиво прижалась к нему и застыла…
– Ладная картинка! – расхохоталась неслышно подошедшая Ярослава, поигрывая крутыми боками. – Никак лесникова Кшиська! Тю! Не могли получше выбрать, Альошенька? Кшиська-крыська с крысиными хвостиками заместо кос!
– Зачем вы так, Славця!
– Двадцать пять годов Славця. Разонравилась, Альошенька? Стара для вас? А ты, бессовестная, тикай отсюда! Кому говорю!
Девочка, сгорая от стыда, ненавидяще глядела на Ярославу, но с места не сдвинулась. Алексей, поборов неловкость – бабьих сцен ему только не хватало! – мягко попросил Кшисю уйти: «Ты иди… потом поговорим». Та укоризненно взглянула на него и метнулась прочь, закрыв лицо руками.
– Беги, беги! – крикнула ей вдогонку Славця. – Рано тебе еще чужих ухажеров отбивать, крысиная царевна! Пойдем, Альошенька, ко мне, – обернулась она к Алексею, – отпущу вам все прегрешения! Не журитесь, хай ей грець той школе, на що вона вам сдалась? Выпьем по маленькой – и сердце щемить перестанет. Мне тоже все тут надоело! Будем пить и веселиться, как ляхи говорят: вшистко едно – во́йна!
Пропади все пропадом! Алексей расстегнул китель… Ну почему его в бою не убили? Кто он здесь? Всем чужой и бессилен что-нибудь изменить. Он залпом осушил стакан, захрустел огурцом. Ярослава прижалась к нему, что-то ласковое нашептывая. Алексей не слушал… Догорал закат. Алексей спустился