Я не удержалась и хихикнула, представив, как эффектно это будет выглядеть со стороны. Вот Тегрей сосредоточился на нити – и вдруг она взрывается, распадается веером мелких жилок, нестерпимо ослепительных, жалящих бликами, играющих сполохами…
Как бы не ослеп, бедный.
Затем, повинуясь наитию, я замкнула заклинание на себе, и биение в сердцевине медальона стало отчетливее, сильнее.
Да, теперь мне придется постоянно подкреплять чары энергией. Но, по моим представлениям, я вполне могла с этим справиться. Главное, не забывать об этом. Теперь любая попытка встать на мой след должна была завершиться полнейшей неудачей. Вот она – нить, ведущая ко мне. Да только едва присмотришься – и она зарябит тысячами новых. Попробуй определи, какая из них истинная, а какие ложные.
И я активировала заклятье, в глубине души гордясь собственной смекалкой. Ай да Альберта, ай да молодец! Жаль, что никто не может оценить мою сообразительность. Точнее, может, но лучше мне никогда не узнать мнение Тегрея обо всем этом.
Я открыла глаза. Чуть дрожащей рукой провела по лбу, вытирая испарину. Надо же. Казалось, что все так просто. Но я внезапно ощутила полнейший упадок сил. Все-таки колдовать самой, без подсказок со стороны, очень непросто. Гораздо легче было, когда рядом находился да хотя бы Томас. Да, он частенько язвил не по делу, но я была уверена, что, в случае чего, он всегда придет на помощь и подстрахует.
Наверное, я все-таки выложилась сильнее, чем предполагала. Потому что остаток дня даже не пыталась встать с кровати. Благо, что Милдред и не настаивала, напротив, радовалась, что я так всерьез озаботилась мнимой простудой. И после возвращения из лавки суетилась вокруг меня словно родная мать. Даже обед принесла в комнату. А уж чая я сегодня выпила столько, что в животе при каждом неосторожном движении булькало.
Периодически я доставала из кармана медальон. И успокаивалась, каждый раз чувствуя под пальцами уверенную пульсацию магической энергии. Интересно, как далеко отсюда был Тегрей, когда я сообразила, как надо поступить? Эх, надо было сразу попытаться изменить ситуацию, а не предаваться унынию! А то заладила: поймает – не поймает, а что сделает, когда поймает. Тьфу!
Этой ночью я спала спокойно и без сновидений. Милдред от щедрот душевных отдала мне старую цепочку, пусть не серебряную, а медную, но все же. И медальон вновь занял законное место на моей шее.
Проспала я часов двенадцать, не меньше. Но Милдред пришлось будить меня на следующее утро. Слабость по-прежнему разливалась по телу. Я ощущала непонятную апатию и лень. Ничего не хотелось делать. Даже от мысли пойти в ванную, умыться и привести себя в порядок накатило глухое раздражение.
– Ты