Известный французский писатель начала прошлого века Жюль Ренар заметил: «Если бы строили дом счастья, самую большую комнату пришлось бы отвести под зал ожидания». С этим трудно не согласиться. Мы привыкли ждать, пока изменятся экономические, социальные и прочие условия и как-то сами собой наступят хорошие времена – вот тогда-то станем счастливыми и мы. Но это большое заблуждение, которое было очевидно мудрым людям уже много веков назад. Полтора тысячелетия тому мудрый Августин сказал: «Плохие времена, тяжёлые времена – вот что люди не устают повторять, но давайте жить хорошо, и времена станут хорошими. Мы и есть времена. Каковы мы, таковы и времена».
Кто-нибудь сейчас скажет мне: «Ну, не так уж много от нас и зависит: экономический уклад, например, обладает своим характером, который мало зависит от нас. Капитализм, скажем, он и есть капитализм».
Сегодня мы в постсоветском мире уже не понаслышке знаем, каков он, капитализм: всевластие богатеев, в одночасье наживших состояния на разграблении национальных богатств; бесправие простых людей; цинизм власти; беззаконие; культ денег и т. д., и т. п. Но таков наш капитализм, таков же он ещё кое-где в Африке, кое-где в Латинской Америке. Когда-то капитализм был таким и в Европе. Но он уже давно совсем иной в Англии и Франции, Австрии и Финляндии, Японии и Австралии, США и Канаде.
И в связи с этим мне вспоминается, что в 1976 году, когда советская власть в СССР казалась незыблемой, известный американский журналист Джек Таннер сказал: «Ничто не могло бы больше дискредитировать капитализм, чем решение русских его испробовать». Это высказывание вошло в историю как «предсказание Таннера». Время убедительно подтвердило справедливость этого пророчества. Успешно дискредитировав социализм, мы взялись за строительство капитализма. Ныне уже нетрудно заметить, что русский капитализм (как и наш украинский) сильно отличается от европейского и далеко не в лучшую сторону. Но это мы его таким сделали. Перефразируя Августина, можно сказать: каковы мы, таков и наш капитализм.
– А может, такова наша «национальная карма»: всегда жить плохо? – спросит меня кто-нибудь из читателей. – Нет и быть не может никакой «национальной кармы», – отвечу я, – и лучше всего это подтверждается примерами