И так думали не только философы. Так могли думать и те, кто для всего мира стал олицетворением успеха в достижении богатства. Многие знают, сколько именно миллионов оставил своим наследникам Генри Форд, но немногие знают о том, что уже в возрасте 26 лет Форд уверовал в реинкарнацию душ – в то, что человек проживает множество жизней. Говоря о том, что эта вера украсила всю его нелёгкую жизнь, он признался, что в будущей жизни не хотел бы быть богатым: слишком уж дорого ему стоило его богатство.
И ныне всё больше состоятельных людей, особенно в зрелом возрасте, понимают, что деньги не только не дали им счастья, но стали причиной глубоких разочарований. И тогда они начинают искать что-то иное, что могло бы сделать их счастливыми. В предыдущей главе я уже говорил о том, что нередко эти поиски приводят их на Восток. Позволю себе повторить то, что сказал приехавшим к нему состоятельным европейцам Ошо Раджниш: «Если бы не ваши деньги, вас бы здесь не было. И вы пришли именно потому, что устали от своих денег. Вам надоел успех. Вы здесь потому, что разочаровались в жизни. Нищий сюда не придёт, он всё ещё на что-то надеется». Как видим, обретение богатства нередко оборачивается жизненным тупиком.
Если бы всё это касалось только отдельных богатеев, этого можно было бы и не замечать. Но как онтогенез, то есть индивидуальное развитие отдельных животных или растений, обычно очень схож с филогенезом, то есть с историческим развитием всего класса таких животных или растений, так и проблемы индивидуума часто оказываются проблемами всего человечества. И потому в результате погони за богатством в жизненном тупике оказались ныне не только отдельные люди, но и всё человечество, о чём убедительно свидетельствовали доклады Римского клуба.
А ещё за полвека до создания Римского клуба профессор Берлинского университета Рейнгольд Зееберг отмечал, что давно уже капитал «перестал быть слугой и превратился в хозяина. Обретя отдельное и независимое существование, он присвоил себе право старшего партнёра диктовать законы экономической организации в соответствии со своими собственными категорическими требованиями». Теперь главное – не то, что нужно человеку и человечеству, а то, что нужно самому капиталу. А капиталу нужно, чтобы производство создавало как можно больше вещей, а человечество как можно больше вещей потребляло, покупая всё новые и новые, и как можно меньше задумывалось над тем, нужны ли ему на самом деле эти вещи и сколь многим за них приходится платить.
Так, став самоцельным, капитал изменил всю человеческую цивилизацию и самого человека. Теперь, как отмечал Эрих Фромм, «…сама промышленность стала занимать среди интересов человека преобладающее место, какое не должна занимать ни одна область и меньше всего – производство материальных средств существования. Подобно ипохондрику, который