Дядька довёл её до нужной двери. Сашка ожидала, что члены приёмной комиссии начнут задавать ей вопросы – кто, откуда, почему хочет стать врачом. Но у неё просто молча забрали документы и сунули маленькую бумажку с отпечатанным текстом, когда, во сколько и в какой аудитории консультации и экзамены. Сашка только плечами пожала. Отлично, она тоже не любила лишних разговоров.
Из института уходить не хотелось. Она бы с большим удовольствием погуляла по его коридорам ещё, представляя себя студенткой. Но в кармане лежала заветная тысяча, которой давно следовало превратиться в билет. А вдруг все места уже распроданы? Всё-таки Туманов, не какая-нибудь группа поющих трусов. Правда, и концерт в «России», там две с половиной тысячи мест.
– На Туманова? Только балкон остался, девушка, – равнодушно бросила ей кассирша. – Семьсот рублей.
Сашка протянула тысячу. Балкон – это плохо. Ни черта не увидишь. Конечно, она не мечтала о первом ряде, дураку понятно, что первый ряд продаётся сразу. А может быть, и вообще не продаётся, заранее бронируется под приглашённых. Но она надеялась хотя бы на пятый или седьмой. Что увидишь с балкона? Его силуэт?
И тут же себя одёрнула. Какая разница? Настоящий «живой» концерт! В Москве! А сколько ещё таких концертов будет впереди! У неё шесть лет в запасе! А потом интернатура, ординатура, и вообще, кто сказал, что она вернётся в Мытищи? Успеет ещё и на первом ряду посидеть. Начинать надо с малого.
Да и трёхсот рублей сдачи хватит на шикарный букет. Вот только не понятно, как с балкона передать ему цветы? Не швырять же под ноги. Ладно, разберёмся.
За спиной у тётки висели афиши тех концертов, на которые она продавала билеты. В том числе портрет Туманова. Всеволод Алексеевич стоял, заложив руки за спину, без пиджака, в малиновом жилете с золотыми разводами. Гораздо моложе себя настоящего, фотографию явно делали давно. Попросить бы, вдруг отдаст? Такого плаката в Сашкиной коллекции не было. Впрочем, и коллекция осталась дома. Куда она сейчас принесёт такого красавца? На балкон тёти Маруси? Сашка ещё помялась возле окошка и ушла, ругая себя за дикость. Вот почему у одних язык без костей? А для неё попросить что-нибудь, да ещё и у незнакомого человека – трагедия.
– Девушка, а штрудель у вас тут подают? Нет, а с вишней? В яблочный ваш повар положит варенье или, того хуже, цукаты, и всё испортит. Вишнёвый испортить сложнее. Только, умоляю вас, без фундука. Передайте повару, если нет грецких орехов, то пусть никакие не кладёт. И шарик мороженого сверху, ванильного. Благодарю вас.
Что вы так смотрите? Считаете, я перегибаю палку? Поверьте, меньше всего мне хотелось загонять официантку. Но она сама предложила выбрать десерт. А я просто знаю, что хочу получить, и не собираюсь платить за то,