Из узнаваемого персонажа кельтской мифологии за океаном Дарр Дубраули становится таким же узнаваемым героем мифологии североамериканской – трикстером, воспетым великим Клодом Леви-Строссом, знаменитой вороной-обманщиком, вечным вором, плутом и вместе с тем единственным живым существом, дарующим живым надежду на встречу с умершими.
Однако встреча эта иллюзорна – как и само существование царства смерти (да и, если на то пошло, существование запутавшегося в людских историях и преданиях Дарра Дубраули). Эта мысль – на самом деле, магистральная для всего романа – вырисовывается исподволь, Краули ведет к ней читателя извилистым путем, намеренно петляя, сбивая с толку и путая следы. И тем не менее, с каждым следующим странствием в мир умерших, всё яснее становится, что мир этот вполне реален и существует на самом деле, но парадоксальным образом находится он не по ту сторону смертных врат, а по эту. Мир мертвых – конструкт, изобретенный живыми, проекция их собственных страхов, надежд и ожиданий. Подлинный же мир смерти – недостижим, непроницаем и непознаваем, в него нельзя проникнуть, будь ты вороной или человеком.
Надо ли говорить, что примерно на втором раунде приближения к этой красивейшей и в высшей степени непросто сформулированной идее сам факт того, что главный герой – говорящая ворона, перестает казаться сколько-нибудь существенным – ну, или во всяком случае он больше не вызывает негативных эмоций. Готовность следовать за писателем, безусловное доверие к нему и к выдуманному им герою с разгромным счетом берут верх над любыми изначальными предубеждениями. Словом, как обычно у Краули, все исходные читательские опасения и фобии развеиваются в прах, оставляя по себе трудно определимое чувство – нечто среднее между неловкостью и четким осознанием чуда (не сказать, чтобы строго литературного), произошедшего буквально только что и прямо у тебя на глазах.
Ник Харкуэй
Мир, который сгинул[8]
Несмотря на циклопический объем в 700 страниц, «Мир, который сгинул» англичанина Ника Харкуэя читается скорее как конспект романа, чем как собственно роман. Действие в нем несется вскачь с несколько одышливой поспешностью, почти без участия прилагательных и наречий. Кроме того, начавшись с бодрого экшна, сюжет романа внезапно закладывает 300-страничную флешбэковую петлю – на первый взгляд, немотивированную, и по любым меркам слишком длинную.
Но на этом плохие новости заканчиваются и начинаются хорошие,