Лидии Петровне разрешалось жить в квартире до конца сентября, а если она внесет умеренную предоплату за двухкомнатную квартиру за три месяца вперед, но из рук в руки госпоже Ивляковой, то и дольше. Все равно красть больше нечего.
Вечером того же дня выяснилось, что пропал Стас. Утром, как всегда, выехал в институт, но на занятия не явился. Утешало только одно – в моргах среди неопознанных трупов, а их Лидия Петровна насмотрелась достаточно, Стаса не было.
– Кажется, я все перепутала…
Мне пришлось усиленно рыться в сумочке – искать то, не знаю что, лишь бы Хорев не подумал, что вру и не краснею.
– Лидия Петровна не говорила, что живет в Большерецке. Просто когда-то ездила туда то ли к родным, то ли в командировку, а может, и миновала его проездом. Зато поминала свою уютную квартиру в славном городе… Как его там, Заславске? Не помню. А по поводу места обучения Стаса – так она назвала университет, а я почему-то решила, что это РУДН.
У следователя удачно свалился под стол карандаш. Он нагнулся, чтобы его поднять, и слегка застрял под столом. Надо же додуматься поставить в такой маленький кабинет кресло! На этом месте и стулу-то тесно.
Я успела взглянуть на Наташку и позавидовать. Румянец на ее лице – обычное дело. Независимо от того, врет она или режет правду-матку. По тому, как сузились ее глаза, поняла – резать эту самую правду-матку начнет, не дожидаясь, пока Хорев вернется в исходное положение, и поежилась. Но настырный следователь, благодаря собственному упрямству и самонадеянности, слишком перегнулся через боковину кресла. Честное слово, карандаш не стоил таких усилий! Кресло взбрыкнуло и с грохотом перевернулось. Наташкина правда-матка мгновенно поменяла целевое направление и обернулась для завалившегося в угол следователя настоящим откровением. Если коротко, то до момента падения он явно сидел не на своем месте. Оно предназначено для тех, кто умеет соображать, что делает.
Владимир Александрович только покряхтывал, для начала пытаясь освободится от коричневой шторины из искусственного щелка, за которую на лету опрометчиво схватился.
– Шехерезада, блин!
На этом истощился запас Наташкиного красноречия. В поисках подхода для оказания Хореву посильной помощи я отодвинула стул и заглянула под стол, решив форсировать события. Корректируя, так сказать, действия по ходу спасательной операции. Наташка яростно дергала кресло на себя, в то время как Владимир Александрович пытался найти в нем опору. В результате подруга выдрала металлическую крестовину с ножками на колесиках и вместе с ней полетела на выход. Так сказать, выносить «сор из избы». Я высунулась из-под стола и с уважением посмотрела ей вслед.
Поймал обеих, в смысле