«Начинающие звезды Голливуда: что связывает Питера и Колдера?»
Меня всегда поражала удивительная способность журналистов раздувать из одного крохотного происшествия в одно предложение целую эпопею с накалом страстей похлеще, чем в «Санта-Барбаре».
«У Питера Чекфила неплохая репутация в Голливуде. Восходящая звезда зарекомендовала себя как талантливого актера после получения главной роли в фильме „На двадцать шагов назад“, где он сыграл сироту, выброшенного в трущобы Лос-Анджелеса – „аллею шприцев“. Иронично, но именно там и рос актер, поэтому ему не составило труда быть выбранным из более чем трехсот конкурентов и вжиться в роль. До этого Чекфил участвовал лишь во второсортных сериалах, закрытых уже через десять серий из-за низких рейтингов, и в различных рекламных роликах по ТВ.
Долгое время фанаты думали, что их с Ганном – музыкантом – связывают романтические отношения, но с появлением Колдера – пока начинающего музыканта и певца, а в будущем, возможно, и актера – старые слухи померкли на фоне новых.
Посетители PRIVATE CLUB стали свидетелями странной сцены, которая позволила прийти к выводу, что между Колдером и Питером существует романтическая связь. Пара сидела за отдельным столиком и мило ворковала, пока Питер, страстный любитель сигарет, с томным, влюбленным взглядом не дыхнул в Колдера. Музыкант не изменился в лице и даже не отклонился при всем негативном отношении к вредным привычкам. Очевидно, между парой подобное происходило не впервые и, разумеется, данное действие имеет романтическую подоплеку.
Знаменитости обычно держатся подальше от камер, и быть свидетелем этой любовной сцены – огромное везение».
После прочтения статьи меня разрывали на части противоречивые эмоции. Посмеяться бы и забыть об этой ереси, но возмущение переполнило хрупкий стакан моего терпения, и я, скомкав газету, кинул ее в стену.
– Нравится? – спросил меня Ганн, с улыбкой выглядывая из-за угла.
– Заткнись.
– Хорошо, что все ограничилось лишь этим, – Ганн рассчитывал меня успокоить, но я лишь сильнее завелся. Стакан моего терпения разлетелся на осколки, выплеснув наружу кипяток: я вскочил с дивана, чувствуя, как сердце наливается свинцом от стыда и злости, ноги тяжелеют, а в горле застревает колючий ком.
– А разве это не худшее, что могло произойти?!
– Тише, тише. – Ганн поправил свой галстук. – Они могли написать, что вы враги.
– Так не лучше ли быть врагами, если это действительно так, чем «тайными любовниками»?
– Найди в этом и положительные стороны. Например, теперь вы станете популярнее.
– Я не хочу выходить на улицу по ночам в страхе не вернуться домой из-за какой-нибудь компании гомофобов или, что еще хуже, таких же педиковатых мужчин, как Роллинс.
На лице Ганна застыло удивление.
– Если бы ты не стоял рядом, он бы начал меня лапать при всем клубе. Только представь: твоего сына лапает твой друг. Конечно, я быстро отбил бы ему то,