Квиллер просидел с книгой весь остаток ночи, до самого рассвета, когда запели, зазвенели, зачирикали птицы.
Три
Мусвилл, вторник
Дорогой Арчи! Если на мое имя поступят письма, похожие на личные, пожалуйста, перешли их мне сюда, до востребования. Заранее благодарен. Мы приехали вчера, и я чуть жив. Кошки орали все четыреста миль и едва не свели меня с ума. Больше того, я специально купил такую машину, чтобы в нее помещался их туалет, а они даже ни разу им не попользовались! Ждали, пока мы доберемся до места. Ох уж эти сиамцы! Кто их поймет?
Здесь просто чудесно, но прошлую ночь я не сомкнул глаз. Страдаю от культурного шока.
К счастью, в Мусвилле, хоть и с опозданием, получают «Прибой». «Пикакский пустячок» просто-напросто местный листок.
Уставший, хотя и несколько возбужденный новой обстановкой, Квиллер поехал завтракать в Мусвилл. По дороге его снова остановили. На сей раз какой-то симпатичный человек в костюме лося вручил ему брошюру «Добро пожаловать в Мусвилл» и предложил посетить туристический киоск на Мэйн-стрит.
В банке Квиллер открыл счет. Бревенчатое здание имело старинный вид, но в нем явно чувствовался характерный аромат новых купюр. Кассир оказался загорелой блондинкой по имени Дженифер. Она была на редкость приветлива и дружелюбна, заметила, что погода сегодня просто восторг, и выразила надежду, что он увлекается парусным спортом или рыбной ловлей.
На почте Квиллера приветствовала молодая женщина с длинными золотистыми волосами и ослепительной улыбкой.
– Сегодня дивная погода, правда? – сказала она. – Интересно, сколько она еще продержится? Говорят, скоро будет гроза. Чем могу быть полезна? Я Лори, начальница почтового отделения.
– Меня зовут Джим Квиллер, – представился он, – ближайшие три месяца я буду жить в коттедже мисс Клингеншоен. Моя корреспонденция будет приходить до востребования.
– Знаю-знаю, – ответила блондинка. – Мисс Клингеншоен нам сообщила. Вы арендуете почтовый ящик, или доставлять вам почту на дом?
В это самое мгновение в нос Квиллеру ударил отвратительный запах, хуже которого он в жизни не слышал. Он вздрогнул, пробормотал: «Спасибо, не надо», – и бросился вон, ощущая, как к горлу подкатывает тошнота. Остальные посетители почты, которые наклеивали марки или возились у абонентных ящиков, покинули помещение спокойно, но весьма быстро. Квиллер стоял на улице, ловя ртом воздух, остальные расходились молча, во всяком случае без какой-либо видимой реакции на запах. Никакого объяснения