Мокки спешился и повел коня под уздцы. Свободной рукой он ощупывал контур скалы, к которой лепилась дорога, чтобы не сорваться в невидимую бездну.
Он вдруг произнес совсем каким-то детским голосом:
– Уроз, я боюсь.
– И Джехол тоже, – заметил Уроз. – Я чувствую это.
– Я не столько даже свалиться боюсь, – прошептал Мокки, – сколько…
– Знаю, – ответил Уроз.
Он тоже чувствовал невидимое присутствие бесчисленных существ, бесчисленных и бесформенных, с крючковатыми когтистыми крыльями, то голых, то мохнатых чудовищ, всяких привидений, духов-вампиров, птиц и пресмыкающихся с черепами вместо головы, которые ползали, летали, скользили, носились над склонами гор, над пропастью, погруженной во тьму и как бы опускающейся куда-то на дно огромного черного озера. Он слышал, как они проносились со вздохами, свистом и хохотом. Их омерзительное дыхание обдавало холодом его лицо, и порой по коже пробегали мурашки от легкого, но отвратительного прикосновения чьих-то лапок, крыльев, усиков, перьев, языков и рогов.
– Да, знаю, – повторил Уроз.
– И не боишься? – покорно спросил Мокки.
– Нет, – ответил Уроз. – Не боюсь.
И сказав так, сам настолько удивился своим словам, что даже остановил Джехола. Как? Неужели и впрямь среди всего этого ужаса в горах, ночью, он не дрогнул, не испугался? Уроз прислушался к ударам крови в висках. И с чистым сердцем снова повторил:
– Нет, я не боюсь.
– Ну, ты храбрый, – шепотом проговорил Мокки. – Второго такого в мире не сыскать.
И хотя саис не мог видеть его в ночи. Уроз медленно кивнул головой. Ему подумалось, что над другими людьми его возносила вовсе не смелость, а безразличие к несчастью.
Уроз снова отпустил уздечку. И когда конь зашагал, ласково потрепал Мокки по плечу.
– Пусть рука твоя останется на мне, – попросил саис.
И он опять принялся ощупывать контуры и неровности каменного карниза, единственного его ориентира в кромешной тьме. Так они продвигались по узкой ленточке-тропинке между стеной-скалой и пропастью, – всадник, опираясь на пешего, а пеший – прижимаясь к темному граниту.
Когда начался еще более крутой подъем, Уроз спросил:
– Ну, как твой страх, Мокки?
– Твоя рука помогает, – ответил саис.
Но голос его был тихим и жалким.
– Хоть бы парочку звезд увидеть.
– Скоро увидим, всему свое время, – пообещал Уроз.
И они увидели звездочку, но не на небе. Выйдя из-за очередного поворота, они вдруг увидели огонек – далеко-далеко и очень высоко, но не настолько высоко, чтобы принять его за звезду. И хотя огонек был не сильный и трепетный, он показался им ярче любого светила. В каменной пустыне, среди иссушающего душу холода, пронизывающего все тело до мозга костей, этот огонек был отблеском людского тепла, пламенем, зажженным человеческими руками.
– Караван-сарай! –