Роисся вперде. Олег Кашин

в очередях за билетом, санитарные службы выяснили, что источником заразы оказались как раз сирийцы, которых вначале заперли в каком-то санатории, а потом вообще отправили навсегда на родину, и стройка на этом закончилась, а недостроенная гостиница лет пятнадцать простояла пустая, пока ее не купил какой-то чеченец. Карпов рассказывал про чеченца, про стадион «Динамо», на воротах которого висит мемориальная доска в память о том, как в сорок девятом году местная команда выиграла чемпионат РСФСР по футболу, – он говорил и говорил, демонстрируя фантастический объем бесполезных глупостей, которыми была полна его голова. Марина слушала и вдруг очень отчетливо поняла, что ничем хорошим это путешествие, конечно же, не закончится, у Карпова ничего не получится, и в Москву она вернется одна – вероятно, гораздо раньше, чем через полгода.

      2

      Когда они снова проезжали ту развилку у кладбища, Карпов уже не нервничал, как вчера, но что-то такое с ним все равно происходило, он даже сказал: «По несчастью или к счастью истина проста – никогда не возвращайся в прежние места», – и Марине понадобилось несколько лишних секунд, чтобы понять, что это были чьи-то стихи, а не просто случайно получилось в рифму. Настроение Карпова за ночь передалось и ей. С чужим городом, над которым стоит жестяной красноармеец, она уже почти смирилась, но что это за поселок, в котором ей придется жить, – не понимала и поэтому волновалась.

      Нужный поворот, конечно, проехали. Долго разворачивались, потом, когда все-таки свернули правильно, и Карпов отпустил таксиста, долго стояли у двери подъезда – это в его детстве здесь не было кодового замка, а теперь замок был, а он не знал кода. Сидели на скамейке перед подъездом, Карпов опять что-то рассказывал, Марина опять не слушала, а потом из подъезда вышел высокий тощий мужик с каким-то ведром, и Карпов, опять волнуясь и называя мужика Геннадием (и на «ты», что с незнакомыми и малознакомыми людьми ему было вообще-то не свойственно), стал объяснять ему, кто он и чей он внук. Геннадий вначале слушал молча, потом полез обниматься, потом, не замечая Марины, потащил Карпова в подъезд, и Марина пошла за ними, потом долго звонили в дверь какой-то старушке, потом старушка тоже обнимала Карпова, звала к себе обедать, но тот сказал, что как-нибудь в следующий раз, а сейчас жена («Ой, ты женился?») очень хочет спать, поэтому ему нужен ключ. Старушка куда-то надолго ушла, потом вернулась с ключом, потом Карпов применил какое-то невероятное дипломатическое искусство, объяснив Геннадию, что выпьет с ним как-нибудь в следующий раз. И только после этих процедур Марина оказалась в просторной пыльной квартире, в которой много лет никто уже не жил. Ходила из комнаты в комнату, выходила на балкон, включила телевизор – работает, осмотрела кухню, потом вернулась к телевизору, села в кресло. Думала – понравится здесь или нет, сможет жить или нет. Ничего не поняла. Закрыла глаза.

      В дверь позвонили, Карпов открыл – пришел Геннадий, явно обрадованный появлением новых друзей.