Когда подхожу, протягивает мак-шейк.
– Не надо, – говорю. – Сам куплю.
– Возьми, – нудит. – Возьми…
Потягиваю. Хотя в банке противный коктейль (макшейк 30 %, водка 70 %), в желудке чувствую приятное тепло. Биби улыбается:
– Мой рецепт.
– Не сомневаюсь.
Вскоре события развиваются по штатному сценарию: из «Макдоналдса» попадаем на Клару Цеткин, на кухню его однокомнатной квартиры. Все до чертиков знакомо: обои с орнаментом, холодильник «Орск», который до конца не закрывается (поэтому к нему постоянно приставлен стул), старая замызганная газовая плита и салатного цвета круглый светильник, висящий на крученом кабеле, напоминающем шнур старомодного телефона.
Не знаю, сколько уже пьем… и о чем говорим. Точнее, говорит Биби. Рот у него почти не закрывается. Популярность «Франц Фердинанда» в Тбилиси его удивляет, он хочет сколотить группу и назвать ее «Гаврило Принцип». Над этой плоской шуткой мы долго смеемся, как идиоты. На столе лежит непочатый гамбургер, завернутый в макдоналдсовую скрипучую бумагу, и вскрытая коробочка с заветренным персиковым йогуртом.
В запое есть момент, когда достигаешь определенной грани и переходишь в некое новое зомбиобразное состоянии. Со мной это именно так. Бухаешь как заведенный, постепенно перевоплощаясь в ветошь, и дважды два для тебя уже девятнадцатьтысячсемьсотдвадцатьсемь. Плюс ко всему, во все проблемы входишь легко, как нож в масло. А собственное тело, вздутое, как дрожжевое тесто, видишь со стороны. Уснуть не можешь и особо уже не хмелеешь.
Музыку не включаем. В ушах все равно звенит и гудит, что на твоей дискотеке. Потом все предметы расплющиваются, как на фотографии, и начинают биться в больном, нарушенном ритме. Как сердце при тахикардии. Только Биби остается цветным и объемным. Выделяется как пантон на обложке журнала.
Затем входят двое. У Биби всегда так – кто-то заходит, кто-то выходит. Первый – Кока Маргиани, aka Марго – сосед Биби по лестничной клетке, экстремал, фотограф и токсикоман. Крайне заторможенный кадр. Движется, космонавт в открытом космосе. А глаза – какие-то недобрые. Видимо, в детстве его сильно обидели. Как у полевого врача, через плечо – неизменная сумка цвета хаки, в которой всегда припасено несколько тюбиков «Момента» и четыре аккуратно сложенных целлофановых пакета. Еще и аэрозоль против тараканов для экстренных ситуаций. Усаживается на стул и с подозрением таращится на меня.
Через некоторое время заходит одноухий Гогия. Говорят, в свое время он кого-то подставил, и некие темные типы отрезали ему