– Ты как капля дождя будешь падать с неба и это падение срок твоей жизни
Эти слова я всё-еще не понимаю, в селе его считали сумасшедшим, он постоянно рассказывал, как придет день, когда овцы перестанут повелеваться пастуху, когда гусеницы перестанут перевоплощаться в бабочек, когда все положат головы на плаху, не будет времени ни запаха, ни пространства, только одна тишина…
Будто на войне оторвавшего ногу мы доползли до нашего дома. Дом холодный, вовсе не теплый, но хоть какое-то убежище. Наш бункер был очень мал, но даже этот сарай не принадлежал нашей семье, мы снимали этот дом у женщины пьющей, которая все деньги сливала на ящик водки. Маленького роста, имеющая морщинистое лицо и запах отсутствия чистоты хозяйка дома зашла проведать нас. Увидев полумертвое состояние моего супруга, она усмехнулась, её улыбка была ужасной, ее глаза так затягивались что они превращались в тонкую полоску, щеки краснели будто туда переливалась последняя кровь. Она продолжала улыбаться и посмотрела на меня и пьяным хриплым голосом спросила у меня
– Ой, а что с этим алкашом случилось?
– Почему он валяется как последний ишак?
Мне было трудно говорить в присутствии двух змей из которых вместо крови пульсировала огненная вода
– Он просто напился. Ответила я
– Не смеши дурочка! я видела, как он украл бутылку водки и за то что он не смог избили его друзья собутыльники
– Но я не за этим пришла, где оплата? уже двадцать седьмой день этого месяца
Я дала этой падшей женщине от которой разило желанием напиться до последнего вздоха оплату за новый срок проживания. Она с той же нечеловеческой улыбкой покинула палатку. Муж в этот момент крикнул, провожая ее
– Умри вонючая старуха
Она не услышала так как большой спешкой убежала за целью своей жизни. Я поставила чай и надо было что ни будь поесть. Хлеб и чай заполнили мой желудок, а муж даже мог бы и жевать самостоятельно. Боль в моих пальцах начал просыпаться словно младенец и громко вопить, это из-за моей любимой работы, мыть ямы холодной водой мой хлеб. Муж бормотал про себя что-то невнятное, его самое лучшее состояние это не трезвое в эти минуты он искренний, честный, глупый, беззащитный силуэт ребенка. Он лежал на грязной, мягкой подушке пропахнувшее его истинным запахом. Горячий чай грел меня лучше чем солнечный свет, но боль в руках отказывались отступать ведь нельзя отступать на войне. Случайно я увидела своё личико на маленькой сломанной зеркале лежащей рядом с простынями, я взяла её на руки и начала тщательно рассматривать. Говорят четыре всадника апокалипсиса это чума, смерть, война и голод но я добавила бы и старость ибо она слишком жестока