Толпа разразилась воплями, топотом и свистом.
Второй лейтенант вихрем одолел отрезок гулкой, металлической лестницы и оказался на платформе.
От командира операторов-наводчиков остро тянуло пролитой им «оптической жидкостью». Василий быстро выдернул что-то из расстегнутого кителя и сунул Федору. Тот моментально спрятал это в карман. Предмет утонул в бездонных карманах технического комбинезона. Стрелкин дернул молнию, плотно утягивая темно-синий мундир. Все вокруг сделали вид, что ничего не заметили.
Машинист объявил, чтобы люди надели дыхательные маски, – в тоннеле можно задохнуться. Механизм с гулом сорвался с места. Фонари вытянулись в длинные черточки. Платформа набрала максимальную скорость и помчалась, лязгая опорными катками о стыки.
Вдруг стало тихо. Вагон ненадолго вылетел из-под брони на поверхность орбитальной крепости.
Материал тоннеля был прозрачным. Прямо перед пассажирами, буквально на расстоянии вытянутой руки показалась огромная, окутанная облаками планета. Через мгновение поезд опять рухнул в потьма стального ада, а перед глазами осталась постепенно меркнущее видение удивительной небесной красоты.
Короткое путешествие окончилось. Их встретил полковник Гагарин. Крича как резанный, он погнал народ по лестнице. Наверху нижние чины военной полиции встали живым коридором. Сзади напирал полковник, издавая рев раненного носорога.
Очень скоро все космолетчики были собраны. Послание князя-императора должно было быть зачитано ровно в 18 часов.
Оглашение совершалось в малом зале собраний. Его стены когда-то были украшены барельефами, вензелями, гербами. Теперь сумрак милосердно прятал все это былое великолепие, покрытое за многие столетия серым и зеленным налетом, растресканное, облупленное и выцвевшее.
В колодцах потолка безысходно метались тени. Пыльные линзы бронеблистеров то наливались пламенем в свете звезды, то темнели, затененные конструкциями станции. Казалось, будто над орбитальной крепостью бегут низкие, тяжелые облака.
Генерал внезапно появился из темноты. Его шаги сотрясали пыльную пустоту зала. В руках командир эскадры нес пакет с красной сургучной печатью. Он обязан был лично зачитать подчиненным адресованное им послание.
Генерал с хрустом сломал печать и извлек плотный бумажный лист. Он пробежал глазами по строчкам и его благообразное лицо помрачнело.
Торжественного, радостного тона у командира четвертой эскадры не получилось.
«Мои верные подданные, храбрые офицеры Дальней Разведки…» – прочел он.
Одно это звучало нестерпимо. Вооруженные корабли, не нуждающиеся в стационарных телепортах, нарушали дух и букву Конвенции. Оттого, созданная, как подразделение сопровождения и охраны исследовательских звездолетов, группа продолжала числиться на бумаге за Дальней Разведкой.
Монарх не любил конвойную службу, называя трусами и неумехами. Личный состав старательно обходили в наградах и званиях. Подразделение было предметом