– До конца, говоришь, убеждения свои?.. Отстаиваешь?
– Изран все-таки ожил после этой долгой паузы, когда стоял зависнув, как вкопанный, и стало видно, как недоумение вокруг понемногу пропадает. Голос, вроде, был нормальный, даже мягче, чем раньше, и он явно стремился держаться естественно, но почему-то не получилось – на него было страшно смотреть.
– И ты еще и не на словах это только можешь?
– Краюха молчал, видимо, тоже что-то почувствовал. Почему его просто не бьют?
– А?! Чего ты молчишь? Давай тогда сходим?
– В смысле?
– В прямом, сходим, проверим. На Громовую, может, ты, действительно, прав. Ты же до конца убеждения свои отстаиваешь!
Чий понял, что если сейчас он откажется, то тогда точно получит сразу же, а значит, и Шага, и он сам, естественно. Он оглядел собравшуюся толпу, не отрывая взгляда, следящую за тем, что происходит. Чуб куда-то подевался, его уже не было видно, зато было хорошо заметно, кто именно собирается бить, а не просто слушает.
– Туда всего недели три, пройдемся, всю жизнь тут торчим, не видели ничего, а так вон Лес ваш посмотрим, а?
Ворот теперь стоял еще на шаг ближе, слегка выдвинув вперед левое плечо.
– Вдвоем, что ли? – неуверенно сказал Краюха.
– Зачем вдвоем? Вон пацаны с нами пойдут, – он кивнул на тех, кто стоял рядом, потом замолчал и стал ждать, глядя на замешкавшегося Краюху, говорить он больше не собирался. Все, говорить сейчас должен не он, теперь говорить должен Краюха, и времени у него теперь не так уж много.
И тот, совсем поникнув, что-то сказал очень тихо, так, что Чий не услышал, дождался ответа и опять спросил что-то о «когда». Чий не мог поверить в то, что это происходит на самом деле. Он не сказал «ладно», не подтвердил, что пойдет, но он согласится, он сам уже это понял. Но этого не могло быть всерьез, это какая-то глупость. Громовая, три недели. И все стоят и следят за разговором, и никто не удивляется. Он не стал слушать и вышел из круга, встав спиной. Впереди возвышался наполовину вросший в землю огромный кувшин с зерном. Под ним сейчас никого не было, рядом с начерченным полем стоял обколоченный о стенку кувшина сиротливый мех с брагой.
Он подумал о том, что до чего же нелепая выходит ситуация – вдвоем спорили и пришли к обоюдно невыгодному результату, надо было отказаться – пусть даже бы получил, пусть даже все бы мы получили, но это лучше чем так, а с другой стороны, в конечном счете, виноват по-настоящему из них Изран, надо было просто дать в нос и все, без прений этих, простая ведь ситуация, а в итоге…Что, он идти туда хочет? Аж два раза – на кой ему это нужно. А в итоге стал заложником своего же надуманного метода.
Все обсуждали, совершенно серьезно, кивали головами, говорили, как будет разумнее. Потому что Изран сказал, Гроза Амбара же сказал, значит правильно изначально.
Что же