Лучиком первым подводит.
«Речка спинкой беличьей…»
Речка спинкой беличьей
Ластится к ногам.
Речка речью девичьей
К дальним берегам
Зазывает, знобкая,
И ведет уже
С незаметной тропкою
Речь о шалаше.
Что ж, я не из робких,
Я готов уже
Рядом с речкой, тропкой
Жить в шалаше.
«Иду за водою к реке…»
Иду за водою к реке.
Гляжу далеко-далеко.
Ведерко держу в руке.
Ведерко звенит легко.
И чтоб не царапнуть по дну,
Я быстрым движеньем руки
Чистейшей воды зачерпну
Из наичистейшей реки.
Я медленно в гору спешу.
За мною притихла река.
С водою ведро несу.
Пряма, как струна, рука.
Тропинка петляет, узка.
Мой взгляд исподлобья тяжел.
Вослед мне глядит река,
И небеса, и дол,
И солнце, и облака.
А шелохнусь, тогда
Глянет от ободка,
Ойкнув, вздохнув, вода!
«Поднимается по взгорку…»
Поднимается по взгорку
Лошадь. Тянет за собой
Сани.А в санях – Егорку,
Недовольного судьбой.
На душе лошадки горько —
Хмур, безрадостен Егорка.
Позади – рывок до гола.
Ах, какой мог быть рывок!
Впереди – дорога, школа,
Математики урок.
И о голе незабитом
Не забыл подбитый глаз.
Лошадь мчится, бьет копытом,
Льдинку шлет на верный пас.
Детство
Работа моя проста:
Раздвинув кусты немножко,
Малину срываю с куста,
С ладошки ссыпаю в лукошко.
И солнце стоит надо мной.
И мама видна в окошке.
И крутится шар земной
Со мной и малиной в лукошке.
«Светлы августовские дни…»
Светлы августовские дни!
Деревья, кусты и осока,
И старые мшистые пни
В предчувствии скорого срока
Осенних туманов, дождей,
Морозцев и вьюги, без страха
Шумят, шелестят, и от пней
Не пахнет трухою и прахом.
Беспечные с виду, они
Приемлют душой: не напрасно
Светлы августовские дни,
Что близится осень – прекрасно!
«Когда поймешь, что одинок…»
Когда поймешь, что одинок
И никомушеньки не нужен,
Услышишь вдруг: «Вернись, сынок,
Я скоро приготовлю ужин».
Ах, мама, мама, столько лет
Меня несло по белу свету —
Не мил мне боле белый свет,
Но ведь другого света нету?!
Среди людей, среди дорог
Нет счастья, мама! – Мгла и стужа.
«А ты вернись, вернись, сынок,
Я