– Не знаешь, можно ли где-то купить такие? – На моей ладони лежит последняя оставшаяся пачка.
– В «Праздничном». Большой торговый центр. Я покажу. Итак, ты – Майя… Всю жизнь маешься?
Точно так же говорила моя бабушка, но слышать это от ровесника как минимум странно.
– Вроде того.
Мы стоим друг напротив друга. От него пахнет можжевельником. В детстве у меня была можжевеловая подвеска – вырезанная из дерева крошечная гитарка. Я подносила ее к носу и нюхала. Запах напоминал о детских сказках, которые показывали по телевизору в новогодние каникулы.
Я смотрю на Джона и невольно представляю нас за столиком в «Шоколаднице» на Чистых – себя и его, одетого в те же серо-кофейные тона, и если только он не вздумает повторять свою эскападу про извечную маету, никому и в голову не придет, что он «не оттуда».
Спрашивает:
– Замерзла? – и только тут я понимаю, что скрючилась в нелепой позе и трясусь от холода. – Преля! Сюда иди.
Илья с готовностью выскакивает из-за моей спины, будто только и ждал, когда его подзовут. Он довольно высокий – выше меня на голову – и какой-то марионеточный. Если Джон – само спокойствие, то его приятель буквально вибрирует обреченностью потерявшего руль и ветрила корабля.
– Куртку давай.
Сомнительного вида толстовка перекочевывает с плеч Ильи в руки Джона, а оттуда – ко мне. Я предпочла бы обойтись, тем более, нам действительно пора возвращаться в корпус, но из-за угла здания возникают и решительно направляются к нам две девушки, которых я уже видела в аудитории. На долю секунды мне кажется, что они узнали меня и готовы к расправе, однако две пары подведенных черным глаз удостаивают мою персону едва ли большим вниманием, чем зябко мнущегося неподалеку Илью.
– Катиного папку нашли, – говорит одна из них, пока вторая повисает у Джона на шее и целует его в губы – я вижу это сквозь ее распущенные волосы и тут же смотрю вниз, на грязные мыски своих ботинок.
– Прикол, – отзывается Джон, тщетно пытаясь высвободиться. – Ну, Вик, ладно…
Ему неловко передо мной, что ли?
– Ага, на болоте. Он там мертвый лежал.
– Рядом валялся его велосипед, – подхватывает Вика и смотрит на меня так, словно именно я на нем и ехала. – И рюкзак. Ни за что не догадаешься, что было внутри.
– Страпон, – неожиданно включается дерганый Илья, но лучше бы он этого не делал.
– Отсоси. Парик!
Илья истерично всхлипывает и принимается ржать, но напарывается на пристальный взгляд Джона и иссякает.
– Это был Катин отец, идиот, – тихо произносит Джон, и этого достаточно, чтобы все резко засобирались на