Прошло около четверти часа. Я задремал, но вдруг вздрогнул и открыл глаза. Сразу было трудно понять, что случилось. Стояла тишина, лишь за стеной тихо похрапывал старший брат. Комнату наполняла густая темнота. За окном сверкала редкими звёздами августовская ночь.
Стараясь понять, что меня разбудило, я сунул руку под подушку за карманным фонариком и, повернувшись, случайно взглянул на потолок. То, что я увидел, заставило меня вскочить. Шёлковый абажур мягко светился в темноте. Он то угасал, то снова вспыхивал, словно изнутри наливался зловещим красным светом. Впрочем, странное поведение абажура не было для меня загадкой. Я знал, что на него падает из-за окна тонкий луч фонарика. Но направить этот луч мог только мой друг Лёшка. Мы договорились ещё раньше, что он будет сигналить таким образом, если произойдет что-нибудь важное.
За окном раздался короткий свист, потом в стекло стукнул камешек. Это означало, что Лёшка меня ждёт. Я стремительно оделся и выскочил во двор. Мигая фонариком, ко мне подошёл Лёшка и тихо шепнул:
– Пошли на дрова…
Мы двинулись в дальний угол двора, где за сараем сохла поленица. Это было самое удобное место для тайного разговора.
– Я тебя весь день ждал, – начал Лёшка, когда мы примостились на поленьях. – А ты приехал и даже не зашёл… Ну, ладно, – заспешил он, видя, что я собираюсь оправдываться. – Слушай. Я коротко.
Он глотнул воздух и заговорил быстрым шёпотом:
– Сегодня утром иду по улице, вижу, будка телефона-автомата. Дай, думаю, позвоню Витьке Ерёмину, чтобы скорей «Похитителей бриллиантов» читал. Целый месяц держит… Подхожу и вижу: в будке тип в белой шляпе и чёрных очках говорит по телефону и как-то подозрительно оглядывается. «Да, говорит, там и встретимся, в одиннадцать часов. Там, говорит, народ редко бывает. Будем одни, никто не помешает, говорит, а разговор очень важный.» И снова оглядывается, а глаза из-под очков блестят, как у жулика. Потом прижал трубку плечом к уху и достал из кармана… Знаешь, что?
– Атомную бомбу?
– Браунинг! Переложил его в другой карман, потом вынул блокнот и стал что-то записывать. А под конец сказал: «Значит, в одиннадцать в Парке речников, у старой беседки…» Потом он вышел, а я за ним. Узнал, где он живёт.
– Зачем?
– Вот балда! Ведь это же наверняка шпион. Вражеский агент!
Несмотря на Лешкину горячность, меня охватили сомнения.
– Может быть, тебе показалось, что у него пистолет был? На самом деле это портсигар какой-нибудь или…
Мой друг тяжело засопел. Он был смертельно оскорблён. Неужели он не в состоянии отличить портсигар от браунинга?!..
– Ладно… А ты кому-нибудь говорил про это дело?
– Нет, конечно. Мы его сами накроем. Завтра вечером он пойдёт в парк, чтобы встретиться с сообщником. Надо собрать ребят, поймать его и доставить куда следует.
– А сообщник?
– Не уйдёт.