Как еврею в кровавой лужице
Проявил любовь с кислой рожею —
Я старею, теперь не сдружится…
Всяк своею идёт дорогою,
Рок на лица роняет палицу,
Я былого давно не трогаю,
Чтоб хвалиться, и паче каяться.
Дотянуться б душой до месяца
***
Дотянуться б душой до месяца,
Коль он вздумал крутым родится,
Да, простить всех, кто с жиру бесится,
Под чинами не мая лица.
Прогуляться бы за околицу,
Насладиться б беседой мудрой,
Да, простить всех, кто Богу молится,
Иль мозги посыпает пудрой.
Превратить бы в дорогу долгую
Ту тоску, что мечтой манила
Слёзы, что изливались Волгою,
Да, иссохли, как в пойме Нила.
Всю печать, что лежит, как старица,
Бросить б под ноги, словно скатерть,
А попытки пустые каяться
Для блаженных сложить на паперть.
С тем и вынести всё, что строится
В холода, что даруют зимы,
Как святых от греха из горницы,
Что по сути невыносимы.
Луна топталась у окна
***
Луна топталась у окна,
Стесняясь в гости напроситься,
А тьма катилась, как волна,
На перст божественной десницы.
Судьба звонила, как могла,
В колокола воспоминаний,
Робея, наступала мгла
На парапеты очертаний.
И суматошно, и спеша,
Как растревоженная стая,
К вам возвращалась в мир душа,
Чадили свечи, томно тая.
Под грузом вздорных небылиц
Устои гнулись и хирели,
Карикатурой с многих лиц
Металась мысль по акварели.
Я в ней увидела тебя,
Как солнце небо голубое,
Бокал прощенья пригубя,
Вновь захотела быть с тобою.
В нас струны Вселенной колками любви
***
В нас струны Вселенной колками любви
Затянуты, бренны, попробуй порви.
Рвала и вязала, вогнав в резонанс
Под шепот орала Божественный глас.
Не слушая, внемля, роняла в пике
Я космос на Землю в корявой строке.
Ломает и лепит, стремглав, не спеша,
Младенческий лепет: болит ли душа?
С конца до начала – безбрежность, анклав;
Звала и молчала: виновен и прав.
Восстала из тлена – очнулась в тиши:
Укрою, раздену, прости, согреши.
По кругу, спирали, лучу и кривой
Я, всё, что украли, вернула домой,
А ты не увёл, не спросил, не возник,
Шаманский костёл… Забродивший родник…
Дождик прошел, и прошла