Я милости сполна подам.
– Тогда до завтра. Честь имею.
Я Вам, Екатерина, верю.
(Екатерина тоном капрала
обращается в пустоту)
– Степан!
– Я здесь.
– Сядь на диван!
– Сидеть в присутствии…
– Болван!
Не сядешь – не пущу туда,
Где колют по ночам дрова.
А ну, садись.
– Ядрёна вошь…
– Ещё раз: как меня зовёшь?!
– Простите…
– Да, великодушно.
– Простите. Больно у Вас душно.
Слетело слово с языка.
– Не слово, Стёпа. Было два.
А ну, сидеть. Прощу пока,
Прощу за малую услугу.
– Какую?
– Я твою подругу
Хочу оставить у себя.
Что скажешь?
– Нет.
– Намну бока.
– Да что ж, мы будем с Вами драться?
– Не драться – бить. Не препираться.
Степан?
– Да что за люди вы!
(Екатерина неожиданно меняет тон
на человеческое обращение)
– Мы, Стёпа, Лизе не враги.
Определим её учиться,
Ведь ты хотел бы ей гордиться?
Она по всем задаткам львица;
Мне бесконечно дорога.
Позволь принять в судьбе участье.
Клянусь: над Лизой никогда
Не разыграется ненастье,
Она мне больше, чем сестра.
Она – связующая нить
К душе родного человека.
Ты видишь слёзы? Не пролить
Их всех о нём за четверть века.
(Екатерина отвернулась от
Степана и плачет.
Степан заметно нервничает)
– Что трудно нам —
ему раз плюнуть.
Эх! Если б было чем подумать…
За что нам выпали напастья?
Не мог продуться, скупердяй.
Да что б ему не видеть масти!
Заставил плакать, негодяй.
(Екатерина, всхлипывая,
обращается к Степану)
– Я, Стёпа, успокоюсь скоро.
Ты отведи меня к нему.
Покарауль поодаль дома.
Сам знаешь: сплетни ни к чему.
(Занавес)
«Занавес! Широкий занавес!..»
Занавес! Широкий занавес!
Актёрам надо отдохнуть.
Они измучались, намаялись,
А впереди – тяжёлый путь.
И когда сложатся взаимности
До запредельных амплитуд,
Тогда не будет этой милости —
Не будет время отдохнуть.
Война случится. За околицей
Застыл коварный силуэт.
Старательно народы молятся,
А утешения им нет.
Непостижимая по логике
Причинно-следственная жуть
Перемешается до толики
В кровавую густую муть.
Осталось время на два действия:
И до, и после – про Любовь.
Война – безудержное бедствие,
Но, словно в сказках,