После Санта-Барбары Ориноко становится еще уже, на ней теперь встречается гораздо больше камней и порожистых мест, которые надо обходить, на что у нас уходит дополнительное время.
Заканчивается вторая бочка бензина. Мы все ближе и ближе подходим к горе Япакана, уже вторые сутки виднеющейся на горизонте.
Сегодня очень жарко. Солнце палит нещадно. От него спасает лишь легкий ветерок, образующийся при движении нашей лодки, да крыша из пальмовых листьев, защищающая голову. Как только лодка замедляет ход, с меня сразу в три ручья начинает литься пот. Пейзаж все тот же – бескрайняя водная гладь и стоящие плотной стеной по берегам реки джунгли.
Вечером проходим, поравнявшись с ней, мимо горы Япакана. Здесь на обоих берегах Ориноко разбит большой лагерь золотоискателей – человеческий муравейник. Под кронами деревьев повсюду развешаны гамаки, стоят какие-то лачуги, к горе, у подножия которой находится прииск, постоянно снуют, пересекая реку, моторки. Золотая лихорадка в самом разгаре.
Вид на гору Япакану из поселка Сан-Антонио-дель-Оринок
Вид на Ориноко из поселка Сан-Антонио-дель-Ориноко
Аксель поясняет, что официального правительственного прииска здесь нет, поэтому все эти люди – нелегалы. Я тщетно пытаюсь осмыслить то, что вижу и слышу, но никак не могу понять. Как все эти толпы, неизвестно каким образом проникших сюда людей, могут беспрепятственно вести в заповедном крае столь масштабную незаконную разрушающую всю местную экосистему добычу золота, если по всему течению Ориноко стоят военные посты, контролирующие передвижение по реке?
– А-а, Андрей, я тебя уверяю, военные сами имеют долю с этой нелегальной золотодобычи, иначе ничего этого бы не было, – заверяет меня Аксель.
Солнце клонится к закату, и мы начинаем искать место для нашей стоянки-ночевки. До наступления полной темноты успеваем добраться до крохотного поселка Сан-Антонио-дель-Ориноко, тут и решаем заночевать.
Сан-Антонио-дель-Ориноко, возникший в период каучукового бума, когда-то был одним из центров по сбору этого ценного природного сырья – в его окрестностях в изобилии произрастает каучуконосное дерево гевея (Hévea). Но сейчас в поселке царит полное запустение и уныние. Еще в 1980-е годы здесь совместно проживали метисы и индейцы баре, гуахибо и варекена, общей численностью сорок семь человек. Сегодня в поселке насчитывается не более десяти-двадцати жителей и стоят всего три-четыре дома-хижины.
Каучуковый бум – период с конца 1870-х до 1940-х годов, в который в связи с развитием промышленности в странах Европы и Северной Америки значительно возросла потребность в природном каучуке. Гевеи произрастали в то время только в лесах Амазонии и Оринокии. Толпы сборщиков каучука хлынули в джунгли в надежде быстро и хорошо заработать.