И как изысканный десерт из чёрного шоколада с перцем и мятой – возбуждение, страсть, нараставшее удовольствие моего неизвестного любовника. А вот это было вкусно, очень, я едва не облизывалась, купаясь в ощущениях и с нарастающим ликованием чувствуя, как всё быстрее двигается во мне твёрдый, горячий член. Заполняет без остатка, вторгается до самой глубины, и внутри всё звенит от напряжения и предвкушения. Боли уже не было, она растворилась в эйфории, накатывавшей волнами одна другой сильнее. Сейчас… О, чёрт, сейчас!..
В комнате Фрэнсис сделал последние несколько толчков, расслабленно навалившись на Лиззи, я видела искажённое блаженством лицо Дэвида с закрытыми глазами и выступившими капельками пота на лбу. Дыхание перехватило, я замерла на самом краю, смакуя волшебный момент предвкушения. Незнакомец вогнал в меня свой ствол особо глубоко, вырывая очередной крик, и – всё, сдерживаться не осталось сил. Похоже, у него тоже. Мой низкий стон и его глухой рык раздались одновременно, и меня закрутила чёрная воронка оргазма, затягивая всё глубже вместе с чужими эмоциями и наслаждением, таким безумно вкусным, пряным, насыщенным, что остановиться я не могла. Пила огромными глотками, захлёбываясь, упиваясь, и с тихим отчаянием понимая, что – хочу ещё. Конкретно этого мужчину, его эмоции, его страсть. Чистую, глубокую, пусть и с горчинкой жёсткости – мне нравилось, да, очень. И подчиняться ему тоже.
Сколько у меня было любовников за эти годы, и весьма умелых и изощрённых в постельных играх, но таких эмоций я не пробовала ни у кого. Даже у по-настоящему влюблённых, или тех, кто наслаждался пикантными играми, было или слишком сладко, или с отчётливой гнильцой, однако до сих пор меня не особо волновали такие нюансы. Для утоления голода неважно, какой секс, добровольный, с принуждением, нежный или жёсткий, хотя среди таких проклятых, как я, встречались и гурманы. Я же хотела жить… Просто жить. А не вляпываться, как сейчас, в наркотическую зависимость от одного конкретного мужчины! Потому что внутри зрела уверенность, что никто другой уже не утолит до конца мой тёмный голод…
Я настолько погрузилась в собственные переживания и сумбурные мысли, слизывая последние капли эмоций, ловя отголоски эйфории, что далеко не сразу вернулась в реальность. И, чёрт, чёрт, сытое и разомлевшее тело категорически не хотело никуда двигаться. Оно хотело лежать здесь, нежиться в мягкой истоме и наслаждаться послевкусием. Только мне не дали, ни лежать, ни