Ключи от двери рая
Не купишь у Петра.
Под мрамором ли, бронзой
Ты сыщешь ухорон,
В аду тебя не бонзой
Определит Харон.
А как это ни странно
(Ему что Влас, что Тот),
Со всеми непрестанно
Терзаться поместит.
«Есть странность некая во мне…»
Есть странность некая во мне —
Вблизи не замечать колосса,
Но различать в полночной тьме
Далёких звезд златое просо.
Ты где, звезда, что так мала?
Взгляну на ковш: скажи на милость
Она всё там же, где была, —
На сгибе ручки приютилась.
Мечтаю в полночь на юру —
Не глупость ли, не наважденье? —
Увидеть чёрную дыру
Или сверхновой нарожденье.
О мирозданье! Хошь не хошь,
А ведь в живых и я не буду…
Лей на меня, небесный ковш,
Июльский зной, зимы остуду.
Лей, Водолей! Недолог путь
От полночи до синей рани.
В последний раз когда-нибудь
В твоей умоюсь Иордани.
Быть лучше всё-таки живым.
Печаль изведать и невзгоды.
Годам межзвёздным, световым
Я предпочту земные годы.
Ведь жизни малые ростки
По Водолея наущенью
Самой природе вопреки
Цветут к январскому крещенью.
«Во мне должно быть что-нибудь от тигра…»
Во мне должно быть что-нибудь от тигра:
Коварство, злоба и свирепый вид.
Я должен быть жестоким, как Аттила —
Так гороскоп восточный мне велит.
Но всё, увы, не так на самом деле.
Скорей, мне добродушие к лицу.
Обидно: я не дал на той неделе
Достойного отпора подлецу.
На хамство сотоварища и грубость
Я должен был, короче говоря,
Использовать не медля саблезубость,
Загрызть его, пустить ему кровя…
Я отступил постыдно и нелепо.
Бессонницей страдая, в тишине
Всё вопрошал, расстроенный: «О небо,
Хоть что-нибудь от тигра есть во мне?»
«Если тёмное, будет и светлое…»
Если тёмное, будет и светлое,
И оно, нам твердят, впереди…
Если чушь, то она несусветная,
Хоть во что ты её не ряди.
Умудрился же думский консилиум
Большинством в приснопамятный год
Выраженье «прожиточный минимум»
Без стыда запустить в оборот.
Дядю Ваню с супругою Зиною,
Двух согбенных, в глазах – пелена,
С потребительской встретил корзиною:
В ней четыре пакета пшена…
«Тусклее огня керосиновой лампы…»
Тусклее огня керосиновой лампы
Играет зарю пробудившийся кочет.
Гусак, поджимая озябшие лапы,
В остылом пруду искупаться не хочет.
Он голову прячет, трусливый как заяц,
И с берега топает важно к овину.
Он