И он разлучил-таки одного не очень уж волгоградского князя с предполагаемой любовью. В конце прошлого века по всем областным городам проводились ежегодно семинары молодых литераторов. Из славного города на реке Медведице в Волгоград прибыла способная поэтесса и художница, причем красивая и певучая. Про нее уже хорошо знали местные бонвианы и готовились к встрече. После семинарских занятий часть писательской и молодежной братвы очутилась на квартире одной рачительной волгоградской поэтессы и дружно предалась веселью. Чую, Иван толкает меня под столом, показывает на охорошевшую михайличанку, около сей уже вилась комариная рать ухажеров во главе с руководителем семинара.
– Деньги есть? – вопрошает Иван.
– Есть, рублей пятьдесят, – ответствую я. – Но мне завтра надобно купить новые чирики, эти уже совсем развалились.
– Чирики потерпят! – отрезал Иван. – Едем на вокзал пить шампанское.
Тогда только на железнодорожном вокзале можно было в любое время дня и ночи вкусить охлажденного колкого напитка – и мы пустились! Словом, я остался без новых чириков, а Иван с Эльвирой через несколько недель стали мужем и женой, нарожали ребятишек, но в кумовья почему-то приглашали клан Кулькиных, а не мое бесчириковое босячество…
Следует отметить, во времена нашей литературной молодости власти предержащие относились к работникам культуры куда как более внимательно, чем ныне. К примеру, писателя журили, ставили на вид, выдавали выговора, но в то же время ответственный секретарь писательского Союза всегда заседал вместе с членами бюро обкома партии, на гонорар с каждой очередной книжки литератор мог безбедно не дуть в губу несколько лет, почти все получали квартиры в центре города, а про творческие встречи я и не говорю. Хоть каждый день выступай в рабочих общежитиях или на полевых станах.
Жили весело, пили весело, но ум не пропивали. И запоем читали друг дружку. Иван Данилов все мои публикации изучил с карандашом, спозаранку встречал у двери издательства, где я тогда служил, ворчал за опоздание и начинал воспитывать.
Обиды не было, более того – мы и свои так называемые творческие планы не таили за пазухой. Пусть звучит нескромно, но даниловский рассказ «Хозяйка голубой козы» записан практически с моих слов, прозу я не писал, а разных забавных и трогательных казачьих баек знавал в достатке.
За каждым писателем водится немало странностей. Гостевали мы как-то с бригадой волгоградских писателей в Кабардино-Балкарии. И занесли нас черти на знаменитый Чегемский фуникулер. Сижу я рядом с Иваном на двух хлипких дощечках, любуюсь горными