«Не надо» … «Нельзя» … «Зачем» … «Объяснись, я не понимаю» … «Не разрушай» … «Остановись» … «Прекрати». Всё это я в нахлынувшем, внезапно, отчаянии попыталась сказать Ему, пока один за другим длились поцелуи: жадные, взрослые, осознанные. Резко стало жарко внизу живота. Чёрт побери! Как Он смеет! Это моё тело, это уже двойное предательство. От простого поцелуя такого не бывает. Хочется что-то выкрикнуть, а в голове звенит колокол.
Он целовал, а мне было стыдно за себя, за то, что происходило со мной. За саму идею согласиться прийти на эту казённую квартиру, где и мебель, наверно, с инвентарными номерами. Моя вина, что пришла, сама себя предложила. Дура, какая дура.
Я упираюсь руками ему в грудь, я пытаюсь отодвинуться (Боже, куда, в стену?!), пытаюсь отодвинуть его (Боже, да это смешно, Он раза в три крупнее меня).
Наконец, Он отодвигается от меня, медленно, словно нехотя. Я только тихо и с расстановкой произношу: «Зачем, зачем…». Глупая девчонка, во мне слабость мешается со злостью. Я вижу, как Он смотрит на меня. И я понимаю этот взгляд: в нём и желание, и нежность, и страсть, и… А есть ли там любовь? Он не отвечает на мои «зачем», Он смотрит на меня всю.
– Если хочешь, это больше не повторится, – произносит отчётливо и низко, и то, вдоволь насмотревшись на моё разгорячённое лицо и злые глаза.
Я слишком поздно говорю что-то и не помню даже что. Надо бежать, бежать отсюда, иначе следующий поцелуй заставит меня сдасться. Потому что я тоже изменилась по отношению к Нему. И мне хочется, чтобы Он целовал, обнимал, был со мной. Но это неправильно, потому что у этого нет будущего, отношения обречены на расставание. Что подумает общество, все вокруг?! Что буду думать я…
Только ночь в большом городе всё равно темна и готова скрыть даже эту встречу… Прошу минуту, пишу сообщение домой, что решила с друзьями прогуляться на ночном теплоходе, что не потерялась и что всё хорошо.
– Всё хорошо, – хмурясь, проговариваю я. Оборачиваюсь на Него. Кому я это сообщаю: себе, Ему, завтрашнему дню?
Он подходит, берёт моё лицо в свои руки.
«Боишься?». Голос тревожный, совсем другой. Я уже слышала Его такой голос. Это было так давно, что, кажется, в другой жизни.
– Нет, не боюсь, – говорю я. На всякий случай, кладу ладони чуть выше Его запястий. Едва чувствуется пульс в руках, едва понимая, что делаю Ему больно, впиваюсь ногтями в кожу сквозь тонкую ткань рубашки. Вижу, что терпит, чуть поморщился, но рук не убрал. Как мне быть, если я не знаю, что Ты за зверь. Как мне себя с Тобой вести.
Сердце колотится так, что я его ощущаю в горле. Больно, тяжело дышать. И Он наклоняется и целует меня. Совсем по-другому: тихо, нежно-нежно.
Молитва это или заклинание, но я шепчу между поцелуями:
– Завтра мы будем жалеть об этом.
– Я никогда не буду жалеть об этом. Я слишком долго тебя ждал.
Ни один мужчина меня так не любил, как Он этой ночью. Как будто я прожила несколько жизней, и они сплелись