российского стенда и повез в город, рассказывая историю Древнего мира за пятый класс про пирамиды и рабовладельческий строй. Гостиница, где проживали русские специалисты, приезжавшие строить в Египте объекты, была маленькой, но чистой и с кондиционером только в люксах, я был счастлив, что проявил твердость. Посольство находилось в старинном дворце среди древнего парка с павлинами и мозаичными полами времен Клеопатры и Марка Антония. Среди этого великолепия ходили пыльные тетки в длинных юбках и пиджаках, с лицами постными, понимавшими, что после возвращения в Союз их ничего хорошего не ждет и их комнаты, забитые бытовой техникой и барахлом, купленным на базаре, уже никому не нужны, как и они сами, потерявшие статус небожителей для всех, кто не мог ездить за рубеж. Мужчины были повеселее, они пили каждый день местное пойло, называемое виски и джином. Делать мне было нечего, экспонаты стояли на таможне, гулять по Каиру по жаре в 35 градусов было не очень весело, толпы феллахов, спящих на улице и вымогающих бакшиш, – зрелище не для слабонервных. Стенд был смонтирован быстро, я скотчем приклеил надписи, сделанные в Москве, расставил машинки и модельки в витрины, зарядил в офисе весь холодильник и склад купленными в дьюти-фри виски, водкой и джином и стал ждать приезда делегации во главе со сладкой парочкой любовников – расхитителей государственных средств. Время я коротал с сотрудниками торгпредства, которые слушали о переменах в стране, где они долго не были, и пили водку, привезенную мной для решения вопросов с местными властями. Днем я ходил в соседний «Хилтон», где в бассейн пускали только своих гостей, но друзья из торгпредства подарили мне переходящее полотенце с буквами отеля, что позволяло уже не одному поколению советских специалистов экономить деньги, а к слову сказать, бассейн стоил 20$, что для российского спеца было ой как немало. Как-то вечером ребята из торгпредства рассказали мне, что секс в Каире есть, не такой, как во времена английского владычества, но тем не менее – только надо места знать. До пирамид было далеко, и я решил, что надо начать с того, что ближе лежит. После двух литров «Столичной» меня и двух дядек с Урала повезли в клуб, где должны были быть представлены местные Клеопатры. Совершенно пьяные, на разбитой посольской «Тойоте», мы полетели на встречу, предвкушая «Египетские ночи». В кромешной тьме нас привели в какой-то парк, где мерцали лампы на столах какого-то летнего кафе столиков на десять, где сидели мужчины и пили пиво одного сорта, качеством «Жигулевского» в период развитого социализма, ‒ видимо, запрет на употребление был не за горами, а качеством хотели убить в людях пагубную страсть. Клеопатра появилась вскоре и предстала перед нами во всей красе, краса ее была неземной, таких я видел только на вокзале в Перми в 72-м году – испитые, с синяками, подобия женщин, наш сталкер говорил, что им по двадцать лет, но на вид им можно было дать шестьдесят, – она протянула свою сморщенную корявую ладонь, и я понял, что это у них называется прелюдией.
