Та новогодняя ночь не прошла для Гали даром: она заработала воспаление легких и провела в больнице весь январь. На похоронах родителей она не была, однако девочка и не стремилась к этому.
Потому что как она могла провожать в последний путь тех, в чьей смерти она виновата?! Больше всего тогда ей хотелось умереть. Но она выжила.
Ее опекунами стали сестра мамы, тетя Надя, и ее муж, дядя Витя. Они приехали в Сочи из Ленинграда, где тетка профессорствовала в консерватории, а дядя занимал высокий пост в Смольном. Они были потрясены разыгравшейся трагедией, а еще больше тем, что их племянница осталась круглой сиротой. Самое ужасное, как они считали, что оба родителя умерли на глазах Гали и случилось это в ее день рождения.
Галя переехала в Ленинград. Дядя и тетя говорили с ней, интересовались ее мнением, но Гале было все равно. Она никуда не хотела ехать, она желала лежать на больничной койке и смотреть в потолок.
С ней говорили различные врачи и пришли к выводу, что девочка еще не пережила травму, вызванную смертью отца и матери. И что только время может исцелить раны. И что не надо оказывать на нее давления.
Тетя и дядя были славные люди, любившие свою племянницу и ужасно жалевшие ее. У них имелось два ребенка: младший Никита, который был в восторге от того, что обожаемая им Галя станет жить вместе с ними, и старшая Лера, которая впала от новости о том, что у нее появится сестра, в ступор. Лера была ровесницей Гали, виделись они до этого редко, не чаще двух раз в год, и никогда не могли найти общий язык.
Однако одно дело было погостить или в Ленинграде, или в Москве и уехать обратно домой, вздохнув полной грудью. И совсем другое – жить бок о бок с человеком, который тебя не понимал и, более того, ненавидел.
Лера не понимала Галю. Ненавидела. И даже как-то попыталась убить.
Галя всегда знала, что Лера была себе на уме, девочкой эгоистичной, капризной и подловатой. И со странностями. Одной из этих странностей был дневник, который Лера вела с тех самых пор, как научилась писать, и в котором фиксировала все, что произошло с ней в течение дня. При этом прикасаться к дневнику было запрещено всем, в том числе и родителям, и Лера прятала его в тайнике.
Однажды – еще живы были родители, еще все было в порядке – Галя гостила в Ленинграде у тети с дядей. Она помнила то щемящее чувство в груди, которое постоянно возникало, когда она видела Леру.
Она была одета всегда аккуратно, даже походила на большую куклу: небесно-голубое платьице, большие белые банты, а помимо этого – огромные бездонные голубые глаза и золотистые локоны – настоящая принцесса из сказки!
Но эта принцесса моментально превращалась в ведьму, когда не получала то, что хотела, или когда кто-то пытался поучать ее. Если это были родители, то Лера закатывала им дикую истерику, если же более или менее посторонние, например тетка из Москвы, то Лера молчала, опускала голову, морща лобик, и только в ее голубых глазах вспыхивал огонь ненависти.
Галя помнила, что однажды