Я слушала его, открыв рот. Мало того, что я впервые слышала от парня совершенно девчоночьи рассуждения о косметике и одежде, – высказывая мне все это, Павел нисколько не казался смущенным! Прищурив один глаз, он смотрел на меня, как, наверное, художник смотрит на чистый холст, прикидывая размеры и композицию будущего шедевра.
– Такое впечатление, что в свободное время ты подрабатываешь в галантерейном магазине, – неуклюже пошутила я.
– Нет, – засмеялся он. – Просто я кое в чем неплохо разбираюсь.
Совсем скоро выяснилось, что Павел действительно разбирался во многих вещах. В частности, в том, где и как достать дефицитные в середине 80-х вещи, практически все – от дубленок до губной помады. У него было множество связей с самыми неожиданными людьми в разных концах Москвы, и он обладал поразительным даром мгновенно высчитывать перспективы обмена одной вещи на другую. И превращал томик «Мастера и Маргариты» в пару финских сапог на меху, а китайское теплое белье – в набор французской косметики.
Можно было только удивляться тому, как простой паренек из глубинки сумел за год-два, проведенных в столице, обрасти таким количеством нужных знакомств. Уже через полгода после поступления в институт он переехал из общежития на съемную квартиру, и ясно было, что платил он за нее не из стипендии.
При этом – и это важно! – в Павле не было и намека на то отталкивающее, отвратительное, торгашеское, что заставляет меня и по сию пору брезгливо отворачиваться от некоторых продавцов на рынке. Особенно тех, кто перебирает толстыми пальцами кипы сваленных на столы бюстгальтеров и женских трусиков с кружавчиками. Мой будущий муж просто был коммерсантом от Бога. У него был настоящий талант – к каждой своей коммерческой операции он подходил по всем правилам экономической науки, изучив конъюнктуру рынка и произведя собственное маркетинговое исследование. Конечно, в те годы любая коммерция называлась спекуляцией, и Павел немало рисковал, раз за разом проворачивая свои комбинации. Но все же он был достаточно осторожен, чтобы проскакивать через довольно-таки крупные ячейки сетей ОБХСС.
Но обо всем этом я узнала много позже.
Все последующие месяцы я купалась в счастливых волнах его внимания и… любви. Павел трудился надо мною, не покладая рук. Мы съездили с ним в какую-то затерянную в районе Волоколамки избушку на курьих ножках, где толстая женщина в грязном халате, от которого все время отлетали пуговицы, провела меня в наглухо зашторенную комнату и высыпала на диван добрый десяток