Подъезд выходил на улицу, помойка пряталась во дворе, с коробками приходилось обходить полдома, я тоже приустал.
И теперь с удовольствием сел отдохнуть.
Диван подо мной чуть не опрокинулся, заскрипел, воткнул какую-то пружину. Заскрипев сам, я передвинулся и посочувствовал женщинам. Моя раскладушка все-таки была новой.
Но сидеть оказалась лучше, чем стоять или мотаться взад-вперед.
Обшарпанная комната была пустой, не считая спальных мест и гробоподобного шкафа. Столов для занятий тут не имелось: заочники приезжали на сессию не с учебниками, а с деньгами, в свободное время не занимались, а развлекались.
Ольга возилась с нарядами, двигалась передо мной, как на сцене.
Я не знал, чем она тут занималась, пока я курсировал между квартирой и помойкой, но работы у нее осталось невпроворот. Никуда не спеша, она выкладывала в шкаф трусики и блузки, за каждым предметом нагибаясь к сумке, стоящей на полу.
Круглый зад, то и дело показываясь из-под рубашки, наполнял душу невнятной радостью.
Женщина, оставшаяся в одних колготках, не могла не казаться прекрасной.
А я был мужчиной, прежде всего им, а уже после – всеми прочими.
– Послушай, Ольга… – заговорил я, слегка отдышавшись.
– Слушаю, – ответила она, наклонившись еще ниже и сияя черным светом ярче солнца.
– Жопа у тебя классная.
– Только она?
– Не только. Еще ляжки.
– А еще?
– Больше ничего не вижу.
– Так посмотри.
– Посмотрю.
– Только я сначала губы сотру.
– Сотри.
Мы поднялись одновременно – Ольга распрямилась, я встал с дивана и шагнул к ней.
Под рубашкой подалось упруго, дразнило невидимыми кружевами.
– Только не рви, – сказала она, когда мои пальцы ощутили ее напрягшееся тело. – Лифчик совсем новый.
– Не буду.
– Просто расстегни.
– Расстегну.
– И еще у меня есть разные места. Говорят, хорошие.
– Тоже посмотрим, – пообещал я.
Будучи разумным, я не был дураком, который отказывается от того, что само падает в руки.
3
– Юрка, где ты был на той сессии?
– Где… – я погладил белый зад. – Прекрасно знаешь, где, ты же староста. На зоне.
– Где?!
Ольга, лежавшая на животе, попыталась подняться.
– Да пошутил я! В армии. Та же зона, только руки не за спиной. Закосить денег не хватило, на первом курсе перед весенней сессией забрали. Два года вычеркнуты из жизни. Восстановился на ваш курс, на своем сейчас бы уже думал о дипломе.
– Извини, – она повернула голову, взглянула через плечо. – Чудесный трах выбил остатки мозгов. Конечно знаю.
– Но, слава богу, оттоптал и освободился навсегда, – продолжал я. – Теперь больше