– Думаю, мне пора вызывать такси. Я подумаю об этом завтра.
3
Поездка из квартиры сестры в центре города в дом на окраине занимает сорок минут на автобусе и вдвое меньше на такси. В своем нынешнем денежном положении я не могу себе позволить ездить на такси, но мне плевать. Особенно сегодня вечером.
Я бросаю взгляд на курчавую голову шофера, потом перевожу на окно и в тишине наблюдаю, как городские огни проплывают мимо машины.
Я ушла до десерта, сославшись на усталость. Я сказала, что, возможно, заболеваю, но по лицу сестры видно было, что она мне не верит. Но она промолчала. На прощание мы обнялись в прихожей.
– Увидимся в следующую пятницу, – пробормотала я ей в волосы и поспешила к такси, ждущему снаружи. В следующий раз будет моя очередь приглашать на ужин.
Машина затормозила на светофоре. Красные блики на моем лице сменились желтыми, потом зелеными, и мы едем дальше.
Можно счастливо жить без детей. Неужели ты правда бросишь его из-за этого?
Сестра многого не понимает. Начнем с того, что она сама никогда не мечтала о детях. Но дело не только в этом. Нас разделяет целая пропасть. Я вспоминаю наше совместное детство, когда между нами еще не было этой невидимой преграды. Сестра была частью меня, а я – частью ее. Тогда жизнь была легкой и беззаботной, а мы были невинными и полными надежд на будущее. Как все дети. Потом мы выросли, сестра уехала из дома и все изменилось.
Если бы я только осталась у сестры и открылась ей. Рассказала бы о бессоннице, пустоте и отчаянии, заполнивших мою жизнь без Петера, после Петера.
Но такими вещами мы с сестрой не занимаемся, мы не переворачиваем камни, не тревожим невысказанных слов. Может, у нее есть свои причины для того, чтобы держать эту дистанцию между нами, свои внутренние демоны. Или это все из-за меня, проблемной сестры, ее зеркальной противоположности.
Кожа на сиденье скрипит, когда я пытаюсь поменять позу. Во рту кислый привкус винной отрыжки. Шофер мигает поворотниками и сворачивает в последний перед моим домом поворот. Темно, фонари стоят вдоль обочины как поникшие спящие великаны. Я смотрю в ночь и чувствую, как темнота проникает глубоко внутрь меня.
Я снимаю туфли и на цыпочках пробираюсь через прихожую, не зажигая свет. Это мой дом, и у меня полное право быть здесь, но я все равно чувствую себя так, словно вторгаюсь на чужую территорию. Умом я понимаю, что мне очень повезло. Это хороший дом в хорошем районе, и условия договора неплохи, но мне все равно кажется, что со всех сторон из темноты на меня подозрительно смотрят чьи-то глаза.
Дому не нравится мое присутствие. Нам неуютно друг с другом, но такие вещи сложно объяснить моей сестре. Она бы недоуменно уставилась на меня, покачала головой и пробормотала, что я несу всякую чепуху. Или решила бы, что я неблагодарна, и в какой-то степени была бы