– В колодце нет воды, – раздался низкий, сдавленный голос прораба. – Он высох, поэтому его больше не использовали. Вода ушла…
Он запнулся, и Фиона предположила, что он жестом куда-то показывал. Ни она, ни Энтони не смотрели в его сторону.
– Так что тут довольно влажно, но все же… Она тут просто лежала.
Фиона сглотнула и попросила Энтони:
– Дайте мне фонарь.
Энтони, который, казалось, замер, глядя на девочку, быстро передал ей фонарь, и она направила луч света на юбку:
– Цвет не разобрать, – сказала Фиона. – Форменные цвета Айдлуайлда были темно-синий и темно-зеленый.
Прошлой ночью, роясь в документах, она видела не одну общую классную фотографию – ряды девочек в одинаковых юбках и блузках.
– Не могу понять, действительно ли это та клетка, какую носили местные девочки.
– Она здесь училась, – произнес Энтони. Голос у него был низким, а речь казалась механической, как будто он не понимал, что говорит. – Это точно. Посмотрите на нее.
– Она такая маленькая, – сказала Фиона, снова проводя лучом фонаря по телу. – Совсем маленькая девочка.
– Не девочка, – он почти шептал. – Не просто ребенок. А девушка. Это катастрофа. Она нас погубит – весь проект, всё.
Он повернулся и посмотрел на нее, как будто вспоминая, кто она такая:
– Господи. Вы же журналистка. Наверняка вы решите написать об этом? Что вы намерены делать?
Фиона оторвала взгляд от девочки в яме и перевела на Энтони. При виде мертвого тела она почувствовала, как что-то копошится у нее под кожей. Не просто отвращение или жалость, а нечто большее. Что-то, связанное с Деб и со словами, нацарапанными на окне. «Спи спокойно, девочка».
– Не знаю, – сказала она. – Может быть, она просто упала в колодец. Но я все равно про нее напишу.
Она увидела, как захлопывается его рот и он начинает обдумывать ситуацию: юристы, соглашения о неразглашении, запретительные приказы. Но все это не имело смысла. Фиона стояла рядом с ним и смотрела на тело. Сохранить это в тайне не удастся.
– Не верю, что вы настолько подлый человек, – наконец сказал он.
– Я не знаю, какой я человек, – ответила Фиона, – но уж точно не подлый. Я просто журналистка. А эту историю, – она указала на разинутую пасть ямы и на тело в ней, – следует рассказать с уважением.
Она подумала о Деб и о репортажах двадцатилетней давности.
– Я могу это сделать. Возможно, я единственная, кто может сделать это, как надо.
Он некоторое время молчал:
– Вы не можете этого гарантировать. Полиция…
– С этим я тоже могу помочь, – она достала телефон и набрала номер. – Послушайте.
После