Я всё земное скинул бы и сбросил,
Лишь только б вы роднились на земле!
«За какие кровные коврижки…»
За какие кровные коврижки,
Поддаваясь слепо на обман,
Собирал я ссадины и шишки
В свой дырявый жизненный карман?
Я чурался мысли,
словно рясы,
А ногами в гульбище сучил,
Расточал угодливые лясы
И любовь сквозь пальцы проточил.
Я в сердцах,
как спящую царевну,
Не от моды праздной, не со зла
Славил простодырую деревню,
Но моя деревня померла.
Журавли гортанно оттрубили,
Разбрелись крестьяне от хулы.
Голубую речку запрудили,
Будто бы надели кандалы.
Навалились страхи и напасти,
Расплодились мыши в коробах.
На руках ни козыря, ни масти,
Я остался ровно на бобах.
Мне осилить торную дорогу
Нету силы больше ни хрена.
Да и то отрадно – слава богу,
Со двора не выгнала жена.
Но душа не спряталась в кубышке,
И висит над темечком вина,
Потому бесчисленные шишки
Я ношу, как воин ордена!
Летник
Какое счастье – посеред степи
Увидеть лес глухой и разномастный.
Он топору с пилою неподвластный,
И ты в него торжественно вступи.
О, как вольготно стонут дерева
И заяц держит ушки на макушке,
Да собирают ушлые старушки
Сплошной сушняк с прикидкой на дрова.
Затеют лоси ль громогласный гон,
Витютень ли запутается в кроне,
Ведун-лесник спокоен на кордоне,
Он звероватый гонит самогон.
К нему по старой памяти зайди —
Пройдешь на крепость славную проверку,
Совет получишь, как тебе жалмерку
Пригреть на обмирающей груди.
И, будто бы подслушав разговор,
Лес зашумит тягуче и согласно,
И ты бредешь обратно безопасно,
Качнув кипрея ветреный вихор.
Осинки впрямь мурашково знобит,
Поддатый дуб скрипит, как старый сплетник.
Укромный лес с прозваньем здешним —
летник,
Как хорошо, что он полузабыт,
Что понапрасну тень не растоптал,
Взаправду пахнет свежестью и летом,
Что на опушке с ржавым бересклетом
Тебе свистит разбойный краснотал…
«Почки набухают, как соски…»
Почки набухают, как соски,
От весны поспешной набухают.
На сырой веранде от тоски
Дачники заклятые бухают.
Отмечают праздные деньки
Скупо, без куражного угара,
Примостив закуску на пеньки,
И гитара стонет,
как гагара.
Шебаршит береза-дереза
Навсегда в небесном непокое.
Плачет