«Коль однажды в полночи подлунной…»
Коль однажды в полночи подлунной
Веки мне прикроет горицвет,
Говорите: – Помер забурунный,
Стороны запущенной поэт.
На язык несдержанный от роду,
Равнодушный к скорбному труду,
Он с одной лишь матушкой-природой
Жил без брани в радостном ладу.
Дождик лил —
он плакал без утайки,
День сиял – смеялся что есть сил,
Про себя двусмысленные байки
По шалманам шустро разносил.
Перейдя и разума границу,
Слыть желал подобным соловью
И предпочитал заре – зарницу,
Грому – золотую молонью!
Он любил – не к ночи будь помянут! —
Но имел язвительный изъян:
Ежели был чувственно обманут,
Отвечал обманом на обман.
А в итоге голову повесил
И, впадая в умственный кисель,
До того в сердцах накуролесил,
Что застряла жизни карусель.
Кем он был – иной не воспомянет,
Лишь с улыбкой лоб перекрестит,
Но когда пред Господом предстанет,
Тот его понятливо простит.
Лишь за то, что грешник сей воочью
В чумовой житейской шелухе
Никому не льстил и не морочил
Душу покаяньем во грехе.
«Опоясывают зарницы…»
Опоясывают зарницы
Ослепительный небосвод.
Август едет на колеснице
И плечами не ворохнёт!
Еле слышно поют копыта
По траве и стерне рябой.
И синеет в ночи корыто
С дождевой молодой звездой.
«Телевизорные привычки…»
Телевизорные привычки
Огорашивают сгоряча.
Там трещат брехуны с певичками,
Как сигучая саранча.
Друг мой, плюнь и оставь причуды,
Пусть пищат и бегут вразнос.
Поглядись, как в немое чудо,
В темноокий зовущий плёс.
Камышовой расшит обновой,
И по глади его святой
Тихо плавает лист таловый,
Как утёночек золотой.
«Не перестань, мой добрый дождик…»
Не перестань, мой добрый дождик,
Канючить песню про Рязань.
Я тоже слёзности заложник, —
Не перестань, не перестань!
Но уходи с большой дороги,
От этой вонькой колеи.
Бреди в зелёные отроги,
Где приумолкли соловьи.
В листву звенящую заройся,
Пролейся в чопорный лопух!
А я останусь в беспокойстве
Хранить твой чистый, свежий дух.
«В предчувствии судьбы своей…»
В предчувствии судьбы своей,
Заранее
Не стал я гоношить,
Как ёшкин кот,
А жил с роднёй —
Свиданьем до свидания,
И сеял маком вечный огород.
Теперь мой мак,
Порочностью охаянный,
Попал в какой-то жуткий переплёт,
И огород,
Столетьями кохаемый,
Неотвратимо вянет —
Ёшкин кот!
«Я здоров, но уже не страстно…»
Я здоров, но уже не страстно,
И прогоркло моё вино.
Славить смерть завсегда опасно,
Славить жизнь – вообще смешно.
Я душою уже не правлю
И гнушаюсь потачкой слов,
Но запальчиво все же славлю
Нескончаемую любовь!
«В начале хладного апреля…»
В начале хладного апреля
Еще природа скуповата.
Пичуги плачут еле-еле
На снег в лощинах ноздреватый.
В ночи к кому-нибудь придраться
Морозец муторно стремится.
Стволы березок шелушатся,
Как щеки справной молодицы.
Капели плавно отсопели,
Пошли