– Да ты погоди, Танюха, не гоношись... Его ведь, истинный крест, и в больнице добьют, нехристи... Найдут и добьют. Сама же по телевизору каждый день про такие страсти смотришь... Давай мы с тобой все как следует обмозгуем. Не нужно нам вот так-то, с кондачка...
– Иван Семеныч, – нетерпеливо перебила его Татьяна, – да ты что такое говоришь?! Тут время на часы идет... – но, внезапно оборвав себя на полуслове, задумалась: «Есть выход. Есть! Надо в город Андрею Ильичу позвонить. Он-то ни за что не откажет – не такой он человек... Приедет обязательно». И, вскочив на ноги, тут же укорила себя последними словами: «Вот же раззява глупая! Как могла «сотик» дома оставить? А еще фельдшер называется. А если б «Скорую» вызывать?»
– Я сейчас, мигом... Телефон в хате забыла, – засуетилась, собираясь. – Своему знакомому доктору в Зареченск позвоню. Он у меня практикой руководил. Он хирург-травматолог. Он приедет обязательно. Сейчас прямо и приедет.
– Вот и хорошо, – отлегло от сердца у Семеныча. – Ты беги. Я тут с ним посижу.
Уже взявшись за дверную ручку, спохватилась. Обернулась, бросив мимолетный взгляд на изгвазданную мокрую одежду старика:
– А вы как же? Вам бы переодеться надо. Совсем, наверное, продрогли...
– А ничего, дочка... Я вон печку накочегарил... Ты беги...
И Татьяна, не ответив, так и не застегнув фуфайку, шмыгнула за порог.
Демин
– Ну ты что, Ильич? – в явном нетерпении вторично переспросил дежурный по хирургическому отделению заядлый преферансист Саша Чернов. – Заканчивай тормозить.
– Я – пас, – рассеянно проговорил Андрей Ильич Демин, сухощавый, но жилистый, импозантный брюнет с уверенным, слегка жестковатым лицом знающего себе цену человека, хотя еще за пару минут до неожиданного и крайне несвоевременного звонка из Ретиховки у него и в мыслях этого не было. Нужно быть форменным идиотом, чтобы не вистовать, когда на руках длинная «пика», да не сорвать банк в последней пулечке. Нельзя сказать, что их короткий, только что состоявшийся разговор с Таней полностью выбил его из колеи, но чем глубже, абсолютно непроизвольно, он пытался его теперь анализировать, тем быстрее улетучивалось легкое настроение, навеянное приятным времяпровождением.
– Пока без меня, – быстро произнес Демин, едва дождавшись последнего хода, не обращая внимания на протестующие возгласы возмущенных коллег. Отпил из пузатой «наполеонки» порядочный глоток коньяка, даже не ощутив при этом никакого послевкусия. Выудив из портсигара беломорину, машинально размял ее длинными сильными пальцами так, что на брюки посыпался табак, прикурил и, выбравшись из-за стола, подошел к окну ординаторской. Бросил взгляд на заметенную снегом вечернюю улицу в коротких желтых всполохах неисправного, как обычно, фонаря и передернул плечами, представив себе, что