Облокачиваюсь о барную стойку и пытаюсь выровнять дыхание.
– Так страшно? – тут же появляется Антон, разливает что-то по бокалам.
– Нет, просто уже заматалась. Где Катя? – оглядываю зал в поисках второго официанта, но ее явно нигде нет.
– В подсобке, у нее каблук сломался, переобувается, – уточняет Антон.
Тут же иду на поиски напарницы. Но перед тем как открыть дверь подсобки и войти меня останавливают тихие голоса и возня за дверью. Я на время зависаю, не понимая что делать. Но когда послышался характерный стон, я отдергиваю руку от дверной ручки словно обжегшись и быстрым шагом удаляюсь в сторону зала к администратору. Нет, не жаловаться, а попросить обслужить высокомерную гостью. У меня на таких аллергия. Но и выходка Кати меня поражает. С кем? На рабочем месте…собственно не мое дело. Но это самая настоящая подстава.
Устала так, что ноги отказывались идти домой. А идти прилично. Да и домой не очень то хотелось. Матери наверное нет, а если и дома, то навряд ли она меня ждет.
Общественный транспорт уже не ходит, стрелка на часах перевалила далеко за полночь.
Ночь морозная, а идти достаточно далеко. Но ничего не поделать, хотя можно было остаться переночевать в подсобке ресторана, но не хотелось связываться с Леной и просить о помощи. Дойду, не маленькая.
До дома добралась только к двум часам ночи. Прекрасно, от центра до окраины где проживаю приличное расстояние. А ведь если бы мать не продала бы мой скутер за пару бутылок водки я бы спокойно передвигалась по городу. Даже в такое время года он меня бы выручил. Сама виновата, что оставила его на видном месте.
Открыв покосившуюся калитку я прохожу к дому, не забывая закрыть ее за собой на щеколду.
В окнах темно, значит либо спит, а может и правда не пришла ночевать. Дверь заперта.
Поковырявшись в потемках в резиновых сапогах, в которых обычно прячу ключ от входной двери, понимаю что его попросту нет. Либо мать его нашла, либо кто-то из ее собутыльников. Обхожу дом по кругу направляясь к своему окну.
Прислушиваюсь, слышится хруст снега за углом дома. И снова тишина. Лишь бы мать не услышала меня. Но тут из-за угла дома показалась собачья морда.
– Барбос, привет, – улыбаюсь я, понимая, что это пес шел по моему следу.
Лезу в рюкзак, зная, что к дому повадился ходить этот добряк, приношу с работы еду, которую списывают из-за того, что клиент не стал есть или что-то его не устроило в заказанном блюде. Абсолютно хорошие продукты идут на помойку.
– Держи, – протягиваю пластмассовый контейнер с фрикадельками. Пес, виляя хвостом, принялся уминать предложенное угощение.
Просунув руку в приоткрытую форточку, открываю щеколду и распахиваю створки старенького окна, деревянные рамы которого давно рассохлись и при малейшей силе могут просто развалиться.
Закидываю в глубь комнаты свою сумку, потом сама пролезаю в окно. Еще раз посмотрев