«Артисты, ёптить, будущие таланты!», – толи презрительно, толи с состраданием подумала Ира.
Сначала она сравнила здание театра с большим жутким животным, но немного побродив по коридорам и фойе, ей почему-то стало нравиться находиться внутри этого животного. Она вспомнила, что была когда-то в детстве в этом театре, смотрела какую-то сказку, не пойми какую, и здание, наложившись на какие-то теплые воспоминания детства, показалось Ире даже каким-то родным.
Ой! Что это?! Называют фамилии, среди которых ее фамилия, фамилия Шерри…
Какая-то женщина неопределенных лет повела их с несколькими ребятами по узким лестницам, закоулочкам, в которых стояли люди и курили. Потом через небольшой полутемный коридор вывели в просторную комнату с малюсенькой сценой и круглыми окошками под самым потолком. Напротив сцены на подставных стульях за длинным столом сидело несколько человек. По центру- тот самый народный мастер сцены, портрет которого Ира разглядывала в фойе и набиравший молодежный курс при театре. Им учтиво предложили сесть. Будущий худрук курса устало и беззастенчиво рассматривал вновь прибывшую пятерку и доброжелательно улыбался.
– Ну-у-ус, господа-а, с кого начне-емс?! – по-барски протянул он красивым поставленным высоким голосом.
Шерри по-дебильному хохотнул.
– Я-я вижу-у, вы-ы, молодо-ой человек, гото-овы как ни кто-о другой? – медленно, с расстановкой, сказал чуть покачивающийся на стуле маститый артист и еще больше улыбнулся.
Снова хохотнув, Шерри своими журавлиными ногами, обтянутыми джинсами с сильно расклешенным, почти на полметра, низом, сделав несколько шагов, оказался напротив стола и стоял, дергая кадыком, сдавливая смех, и смотрел, широко открыв в улыбке большой рот, на пожилого маэстро театральных подмостков. Он чем-то напоминал Трубадура из мультфильма про бременских музыкантов. Высокий, стройный, в расстегнутой на груди белой рубахе, с пухлыми губами, с неправдоподобным романтизмом в глазах… Только с волосами до середины спины, с юными усами и с бородой. Жидкими, как у китайца.
Шерри трясло от непонятной радости. Очевидно, его радость почувствовал и народный артист, который глядя на Шерри, похожего на возбужденного щенка с виляющим несуществующим хвостиком, тихо засмеялся, положив ручку на стол, и чуть отвернул голову. В ответ Шерри громко, горлово гоготнул. Народный не сдержался и засмеялся еще сильнее.
– Гы-ы- гы-гыыы!!!! – вырывалось из глотки Шерри. В смехе он обнажал подергивающиеся от избытка впечатлений и эмоций мясистые губы, показывав большие, сильные, в двух местах чуть растущие в разные стороны зубы, и был уже похож уже не на Трубадура и щенка, а на осла.
Ирине стало первый раз в жизни почему-то неудобно за Шерри. Она расстроилась за то, что он предложил этот прикол с поступлением.
Народный громко и мощно