Сонечка молчала. Она вдыхала лёгкие ароматы сирени и моря, принесённые свежим ветерком со стороны Финского залива, любовалась стройными зданиями, окутанными светлыми северными сумерками, и перебирала в памяти свои впечатления от насыщенного событиями дня.
А Серж… Что это было? Она пока не знала ответа на этот вопрос. Но при мысли о нём на душе становилось радостно и немножко страшно.
Глава 2. Лето в имении
Солнечный лучик прокрался сквозь неплотно задёрнутые портьеры и коснулся лица спящей Сони. Она недовольно поморщилась и, что-то пробормотав, отвернулась, спрятала голову в подушки. В комнату заглянула горничная Агафья.
Агаша всю свою жизнь прожила в имении Осинцевых. Она была немногим старше Сони, их детство прошло вместе. Дочка горничной охотно играла с маленькой барышней, заодно помогая бонне присматривать за ней. Повзрослев, девушки сохранили душевную привязанность, осознавая, тем не менее, разницу в социальном положении.
– Барышня, пора вставать, завтрак уже подан, – ласково сказала горничная.
Из подушек раздалось недовольное бормотание.
– Ваш батюшка спрашивает, не хотите ли поехать с ним смотреть дальние покосы?
Растрёпанная головка приподнялась над подушками:
– В тарантасе или верхом?
– Кажется, велено седлать Вагая.
Соня рывком села, спустив на пол босые ножки в батистовых панталонах.
– Так чего же ты копаешься? Давай скорее умываться. Воду принесла тёплую?
Три года назад отец, к большому неудовольствию жены, подарил Сонечке рыжую кобылку. Ласка – так назвали лошадь – оказалась нрава спокойного, послушного, из всех способов передвижения предпочитала шаг или неспешную рысь. Софья полюбила прогулки верхом, но матушка категорически запретила ей выезжать одной, без сопровождения отца, поэтому она радовалась каждой возможности оседлать свою любимицу.
Солнце поднялось довольно высоко, когда Павел Николаевич с дочерью добрались до дальнего покоса. Пока отец разговаривал с мужиками, Софья, накинув повод на ветку орешника, оставила Ласку пастись, а сама пешком поднялась на ближний холм. Она хорошо знала все окрестности родительского имения, и это место было одним из самых любимых. С холма открывался чудесный вид на неспешно несущую холодные воды среди зарослей ракитника Плюссу, на освещённое неярким северным солнышком разноцветье лугов, соломенные крыши деревеньки на противоположном берегу речки, серую ленту дороги. На пригорке возле деревни сияла золочёным куполом белокаменная церковь. Она странно выделялась на фоне небогатых крестьянских дворов.
Соня опустилась в высокую траву и смотрела на мир сквозь слегка колышущиеся под лёгким ветерком метёлки овсяницы,