Взгляд Богдана моментально стал колючим, пальцы сжались в кулаки. Подавшись в её сторону, он тихо, но жёстко сказал:
– Забудь это слово. Я о тебе забочусь отнюдь не фиктивно. Я выполняю все обязанности мужа по отношению к своей жене, ты не можешь это отрицать. Будь добра, выполняй и ты обязанности жены, хотя бы частично. Я не требую, чтобы ты варила мне борщи или крахмалила рубашки. Пока не требую. Но одну обязанность ты должна исполнять! Не пристало женатому мужчине бегать по непотребным девкам. Так что, дорогая, веди себя, как положено жене, и тогда не будет этого, – он коснулся пальцем её запястья, на котором из-под тонкой полоски кружев явственно проступили синяки.
– А сейчас вставай, и пойдём завтракать, я проголодался. Я сказал: пойдём, дорогая!
И это «дорогая» прозвучало хлёстко, как пощёчина. Богдан встал, глаза его угрожающе сузились. Софья, испугавшись, что сейчас он её прилюдно ударит, поднялась и пошла к выходу. Он распахнул перед ней двери и подчёркнуто галантно пропустил вперёд, победно улыбаясь, взял под локоток.
Глава 9. «Прелести» семейной жизни
Над Сплитом, конечным пунктом плавания, занимался рассвет. Тёмный силуэт Мосорских гор чётко вырисовывался на фоне алых всполохов зари. Город ещё спал, укрытый тенью. Спали дома под красными черепичными крышами, закрыв разноцветными ставнями свои глаза-окна, спали фонтаны на площадях, спали в теплых постелях горожане. Ночной сумрак всё дальше уползал в узкие щели улиц. Высоко в небе таял похожий на мираж белый серпик луны. А на лазурной глади залива уже плясали солнечные блики, тревожа спящих чаек. Лучи солнца дотянулись до белокрылых яхт, покачивающихся у длинных причалов, и окрасили их в нежный розовый цвет. К дальней пристани скользили одна за другой рыбацкие шхуны с уловом. На берегу, зевая и пряча озябшие руки в карманах, ждали их торговцы рыбой.
С борта корабля, стоящего на рейде в ожидании лоцмана, Софья печально смотрела на этот прекрасный, но чужой берег. В каком восторге была бы та, прежняя, девушка Сонечка, попади она в этот райский уголок со своей семьёй, с матушкой, батюшкой, братьями! Как славно было бы гулять всем вместе по этой набережной, купаться в чистых волнах Адриатики! А у Софьи нынешней чудесный вид вызывал только печаль. Ничего хорошего от жизни она уже не ждала. Про себя она решила, что при первом же удобном случае уйдёт от мужа и вернёт себе свободу. Но одно дело решить, другое сделать, документы её были у Богдана, а в карманах не лежало ничего, кроме вышитого носового платочка.
Надежды Богдана на помощь русской эмигрантской общины оправдались, Осинцевых приняли доброжелательно, не особенно вникая в детали, помогли на первых порах зацепиться в чужом краю. Люди, волею судеб заброшенные в иную культуру, стремились сохранить русский дух, поддержать друг друга. Нашлись энтузиасты, которые сумели создать свою театральную труппу. Богдану предложили в ней место