Носи свои сам ты медали!»
А мы уж… а мы протрезвеем, поди,
А мы еще грянем строкою,
И будет Есенин шагать впереди,
Светясь золотой головою.
А знамя… придумаем символ ему,
Мы гения лик нарисуем.
К тому говоря, коль засадят в тюрьму,
Поставят к стене – не спасуем!
Спасемся. И причастие мы примем
С душою обнаженною, не в гриме.
И будем над житейской мишурой
Вознесены народною молвой.
«Был он добрый и порядочный…»
Был он добрый и порядочный,
Говорил: «Бог в помощь вам!»
Где ж теперь тот светлый сказочник?
Странствует ли по холмам?
По волнам? Или по воздуху?
А возможно, он распят
И в него забиты гвозди?
Повелел так друг иль брат?
А возможно (страх подумать!),
Удавился в час ночной?
Иль к виску приставил дуло?
(Хоть совсем и не герой!)
Как не рассуждай устало,
В стороне родной не стало
Человека (страх какой!)
С человеческой душой.
«Ходить не надо к колдунам…»
Ходить не надо к колдунам
И к предсказателям угрюмым,
Не придавай значенья снам
И не впадай болезно в думы.
Чему случиться через день
Иль через год – знать, в Воле Божьей.
Ключа улавливая звень,
Душа становится моложе.
Колено преклони, всмотрись
В соцветие струи прохладной,
И ты почувствуешь, что жизнь
В миг этот – высшая награда.
Слепой старик
Свет не увидевший с рожденья
Идет по верному пути,
Крест покаянья и спасенья
Несет он на своей груди.
Его обходят стороною
Разбойник и опасный зверь,
И туча с влагой ледяною
Пред ним распахивает дверь,
Его к рассвету пропуская,
К стогам и избам на холмах
Российского любого края,
Где мед всего лишь на усах,
Но при иконах и молитвах
Размеренная жизнь идет,
В трудах, постах, слезах пролитых
Из года в год, из рода в род.
И старика всегда приветят,
Накормят за одним столом
Зимой – борщом, окрошкой – летом,
Горячим с костерка блином.
Уложат спать на сеновале,
Закроют старым пальтецом,
И «Господу, – обронят, – слава…»,
И удалятся прочь тишком.
А он, забыв судьбы превратность,
Представит, может, на часок,
Что возвернулся вдруг обратно…
Но вот куда, понять не смог.
Спиридон
Среди зарослей укропа
И картофельной ботвы
Спиридон блаженный топал,
Прячась от босой братвы.
Оставалось чуть до леса —
Переулок проскочить,
Заживет он там чудесно,
Где