Собрание сочинений. Том 2. Царствие земное. Виктор Ростокин

армии, работал в литейном цехе, видать, там и загубился. Жилье страсть как замусорено, вонь, сырость, сам он неухоженный, обросший. Сыну не до него – алкоголик, внучка – студентка, у нее своя жизнь. Брат кое-как передвигался, шевелился по дому. И плошал, плошал. И по всей видимости, оставалось ему мучиться на белом свете недолго. Ну куда ж деваться – я без раскачки впряглась. По натуре – аккуратистка, трудоголик. Еще до пенсии работала дояркой, по надою занимала в районе первое место. Это к слову. Конечно, в комнатах навела безукоризненный порядок: побелила, покрасила, промыла с содой. Все лохуны перестирала, погладила. Брат в чистой одежде. Спит на чистой постели. Завтрак, обед, ужин по строгому распорядку и блюда необходимые именно для его организма. Он заметно посвежел, повеселел, стал проворнее двигаться, выходить во двор посидеть в мужском обществе. Даже взял на себя обязанность делать различные насущные покупки в магазине и на рынке. По рецепту народной медицины я готовила ему из лекарственных трав настойку.

      – Тем самым вы продлили ему век…

      – На три года продлила. А отошел он в мир иной летом. Как только похоронили, внучка со своим хахалем крепко меня избили, да и вытолкали на улицу.

      – Но ведь брат пообещал вам квартиру?

      – Завещание написать все откладывал, твердил, что я уже полноправная хозяйка и никто не посмеет меня выгнать. Теперь вот еду назад в свою деревню, а там ни кола ни двора. Где буду жить, ума не приложу.

      Я хотел произнести уместную в такой ситуации фразу: «Мир не без добрых людей…», но смолчал; не утратила ли она свое истинное предназначение в бытие российского народа? На том мы и расстались.

      В один из зимних дней она позвонила, с явными «заплесками» застенчивости справилась:

      – Это человек, который сочиняет книжки? А я Нина… помните, старушку… попутчицу? Бездомную? Слава богу, родные сельчане помогли, сейчас я живу в хатенке, кровля из нового шифера, стены побелила с подсинькой, палисадник плетневый – из красноталового хвороста. Коль выберешь денек, приезжай, глянешь, как я обустроилась…

      Профессор и простолюдин

      Середина лета, а мы с женой еще ни разу не купались в речке. Да и не только мы. Как-то «собрались с духом» и пошли. Позагорать, поплавать, насладиться летней благодатью на лоне природы. Обережьем отмахали версты две: всюду бурелом, камыш, лещуг, трясина. Сама лесная стежка в сплошных завалах сухих веток, гнилых листьев, там и сям под деревьями безобразные останки недавних и давних хмельных утех местных выпивох. Куда же подевались, сокрылись некогда желанные, притягательные пляжи Гребля, Мыс, Терсинская излучина, Перекидной мост? По чьей черствой, злой воле, прихоти, жесту?

      – Сволочи! Разрушители! Душители! – возмущенно орала жена, и эхо брошенным с обрыва камнем грохотало по чащобным закоулкам. Да никто к нему не прислушивался. Одни только сороки весело взрывались многоголосым стрекотаньем.

      Потные, усталые, мрачные вернулись домой. Ополоснулись в ванной. Жена малость успокоилась, приободрилась.

      – Неужели