– Отец вам не сказал? – спросила я равнодушно. – Правитель Эрланд сам пожелал забрать меня. Зато ваши любимые самоцветы останутся в неприкосновенности.
– Ты даже корсет не надела! – обвинительно выкрикнула первая и теперь уже точно единственная жена отца, словно не слышала того, что я ей говорила.
Да, я действительно не стала надевать сегодня корсет. Но не из-за требований Эрланда. Просто нехорошо себя чувствовала в преддверии ежемесячных женских недомоганий, и от одной мысли о том, что придётся затягиваться в тугой корсет, живот начинал ныть ещё сильнее.
Да и до приличий ли сейчас?..
– Прошу меня извинить, но мне нужно собираться в дорогу, – бросила я и, не слушая, что кричит мне вслед княгиня, отправилась к себе.
В своей комнате я намазала саднящую губу травяной мазью, чтобы снять боль и заживить вновь открывшуюся ранку. От воспоминаний о навязанном поцелуе в мои мысли снова пробрался Эрланд Завоеватель. Он пугал меня. Удивлял. Я не знала, чего от него ожидать.
Этот мужчина затащил в свои покои мою сестру, но забрать с собой почему-то захотел меня. Почему? Неужели всё дело в девственности?
Но как он узнал?..
Я вспомнила повитуху, которая входила в комнату к Ильме, и тот погром, который сестра устроила, когда та вышла. Выходит… её проверяли? А меня тогда почему не стали?
Так, получается, отцу теперь известно о нашем обмане?..
«Младшую дочь судят по старшей», – снова вспомнились мне расхожие слова, которые частенько повторяла одна из моих нянек. У неё самой было две дочери-погодки, так что она знала, о чём говорила. А ещё она любила напоминать, что мужчины грубы и похотливы, как скоты, и от них любой приличной девушке, будь она дочкой хоть князя, хоть простого человека, нужно держаться подальше.
До свадьбы.
Вот только если старшая себя запятнала, на младшей тоже жениться побрезгуют.
Наверное, потому правитель Лундсфальда и берёт меня не в жёны, а просто так. Точно рабыню. На них ведь не женятся.
От этих мыслей горько стало и на душе, и во рту – точно от лекарства из коры хинного дерева.
Почему Ильма не смогла приберечь своё любопытство до того, как вышла бы замуж? А теперь и не выйдет. Скоро за ней навсегда закроются двери монастыря.
Да лучше бы меня тоже там заперли! Молилась бы да радовалась солнцу. Всё лучше, чем стать игрушкой в руках человека, который играет со мной, точно хитрый кот с глупой мышкой!
Неужели ему – там, в Лундсфальде – не хватает девушек? Краше меня, нежнее, светловолосых и белокожих, как и положено северянкам… Благосклонных