Источник расхождений между Менгером и Мизесом – разница в их взглядах на связь между законами, распространяющимися на явления мира природы и сферы социального, с одной стороны, и ментальными процессами – с другой. Менгер, подобно Аристотелю, полагал, что эта связь носит естественный характер, в то время как Мизес считал, что «рассудок и опыт демонстрируют нам две обособленные реальности: внешний мир физических… явлений и внутренний мир мыслей, чувств, оценок и целеустремленных действий. И никакие мостики… не соединяют эти два мира»[50].
Если сначала прочитать «Исследования», а потом перейти к работам Мизеса, то ясно видно, что и общий подход Мизеса к теоретическим проблемам, и его терминология не обнаруживают влияния Менгера, а, скорее, несут на себе печать неокантианской философии. Само по себе то, что Мизес предлагал наделить науки о человеческой деятельности тем же самым логическим характером и универсальностью, которые присущи номотетическим наукам, резко отличает его от Менгера. Поэтому бессмысленно обращаться к Менгеру в поисках фундамента праксеологии Мизеса, не говоря уже о том, что Мизес неверно понимает методологию Менгера[51].
В «Человеческой деятельности» Мизес настаивает на априорном характере науки о человеческой деятельности: «Праксеология теоретическая и систематическая, а не историческая наука… Она нацелена на знание, действительное для всех случаев, условия которых точно соответствуют ее допущениям и выводам. Ее утверждения и теоремы не выводятся из опыта. Так же как в логике и математике, они априорны. Эти утверждения не подлежат верификации или фальсификации на основе опыта и фактов. Они логически и по времени предшествуют любому пониманию исторических фактов. Они составляют необходимое условие любого мысленного понимания исторических событий. Без них мы не сможем увидеть в ходе событий ничего, кроме калейдоскопического мелькания и хаотической неразберихи»[52].
Отправным пунктом для праксеологии, таким образом, является «размышление о сущности деятельности»[53], основанное на «существенных и необходимых свойствах логической структуры человеческого разума». Иными словами, ее фундамент – это «логический априоризм», предпосылкой для которого является «набор инструментов для мысленного схватывания реальности», которые «логически предшествуют любому конкретному действию»[54]. Возможность существования праксеологии обеспечивается априорной структурой разума. В этом контексте «действие [есть] проявление человеческой воли»[55], но одновременно и «суть его [человека] природы и существования». «Человеческая деятельность всегда необходимо рациональна» в той мере, в какой она представляет собой «удовлетворение желаний действующего человека». Поэтому было бы невозможно