Конкуренция и предпринимательство. Израэл Кирцнер

свойствам рыночного процесса); особое сожаление вызывает то, что из этих двух возможных применений то, которое было принято, находится дальше всего от повседневного употребления. Для теоретиков равновесных цен слово «конкуренция» стало относиться к такому состоянию дел, когда на рынке уже находится так много конкурирующих участников, что новым участникам на рынке уже нет места (как и другим преобразованиям существующих рыночных условий). Самый неудачный аспект такого использования термина «конкуренция» состоит, конечно, в том, что, относясь к состоянию, в котором нет места для дальнейших шагов в конкурентном рыночном процессе, это слово обрело смысл, совершенно противоположный роду деятельности, в котором этот процесс заключается. Таким образом, как мы увидим, любое отклонение реального мира от условий равновесия стало характеризоваться как противоположное «конкурентному», а следовательно, методом простого исключения, как «монополистическое».

      Все это привело к беспорядку в теории и терминологии конкуренции и монополии, помочь ликвидировать который и пытается это эссе. Поразительные масштабы этой неразберихи можно оценить по результатам «революции» в теории цены, произошедшей в середине тридцатых годов. В результате сильной неудовлетворенности маршаллианской теорией цены в том виде, как она развивалась до двадцатых годов, возникли теории монополистической конкуренции и несовершенной конкуренции. Слабые стороны модели рынка, использованной в этой теории, виделись в значительной степени в ее неспособности соответствовать, хотя бы в первом приближении, многим, явно вездесущим чертам реального экономического мира[4]. Но все же стереотипы мышления, связанные с существовавшей теорией, так сильно закрепились, что авторы новой теории не смогли правильно определить источник ее нереалистичного характера. Вместо того, чтобы критиковать равновесный уклон теории чистой конкуренции, эти авторы ввели другие теории равновесия.

      Все это имело самые печальные последствия для осознания возможностей теории, которую я обрисовал в этой главе. Новые теории не сумели понять, что характерные свойства реального мира (которым ничто в модели совершенной конкуренции не соответствует) просто являются проявлениями предпринимательской конкуренции – процесса, в котором потенциальные покупатели и продавцы на ощупь пытаются определить кривую спроса и предложения друг друга. Новые теории всего лишь смоделировали новые конфигурации равновесия, – основанные, как и теория совершенной конкуренции, на заданных и известных кривых спроса и предложения, – отличающиеся от прежней теории только формой, приписываемой этим кривым. При попытке объяснить такие рыночные явления, как дифференциация качества, реклама или рынки с небольшим количеством производителей, новые теории пришли к заключениям, которые совершенно неверно истолковывают значение этих