«То, как я провела свое время в Париже, – говорит Пола Маклейн в своем эссе, – несравнимо ни с чьим другим опытом». Для всех нас Париж – разный. Но когда я читаю все эти истории, я чувствую связь с каждым автором. Здесь Париж становится «общим местом» в лучшем его значении – чем-то, что мы все можем разделить друг с другом. И хотя Париж Джули Пауэлл отличается от Парижа Дженнифер Коберн, и отличается от Парижа М.Д. Роуз, и от Мишель Гейбл, я вижу, что все они связаны, вижу кусочки своей истории в их эссе. Я поведала несколько причин, по которым эти эссе связаны восхитительно случайными отголосками, и в этом есть радость Парижа. Когда вы туда поедете, вы будете в Париже Хэмингуэя и в Париже Виктора Гюго, но также вы будете в Париже Эллен Сассман и в Париже Полы Маклейн, но все же это будет и ваш собственный Париж.
Bon voyage.
Как посмотреть на парижанку тринадцатью разными способами? Дж. Кортни Салливан
1987
Как и многие другие вещи, все началось с моей матери.
В нашем массачусетском пригороде, полном ирландских католиков, которые закатывают вечеринки на весь квартал и летом все вместе готовят еду, она верит, что где-то внутри она – француженка. Она собирает кемперский фаянс, носит шелковые шарфы с уверенностью истинной парижанки, а после душа пшикает на собаку Шанелью номер 5.
Она унаследовала эту страсть от своей матери, моей бабушки, которая мне казалась такой же стильной, как, как минимум, Катрин Денев. Она подписана на W, и когда выпусков собрано достаточно, она пакует их и приносит нам. Моя бабушка известна как первый человек в своем районе, который стал заниматься спортивной ходьбой – еще до того, как появилась специальная одежда для спортивной ходьбы. Она это делала в тренче. Она ездит в город делать прически в настоящий салон, где укладка стоит целое состояние, вместо того, чтобы сходить в заведение попроще и поближе к дому. Она тоже верит, что француженки превосходят нас во всем, хоть и не знает ни одной. Ее основные двери в мир – это модные журналы и Джулия Чайлд, которую она с религиозным рвением смотрит по телевизору, впитывая ее мысли про масло и вино, заполняя блокноты ее рецептами. Блокноты мы найдем и сохраним, когда моя бабушка умрет.
1996
В старшей школе на уроке французского мы смотрели трилогию Кесьлевского «Три цвета: Красный, Белый, Синий». Я пересматривала «Перед рассветом» уже примерно девяносто семь раз. Я хочу быть, как Жюльет Бинош, так и Жюли Дельпи в равной мере, хотя они никак не похожи. Они обе – француженки. Красивые без усилий. Сильные,