Женя подумала, что Россия имеет пагубную привычку рожать в муках «человека будущего». Семьдесят лет бросали людей в переплавку, а то и в мясорубку, надеясь получить «строителя коммунизма». Теперь та модель объявлена морально устаревшей, ее сдали в архив. В моду вошла новая версия человека будущего под названием «гражданин мира». Жесткий, волевой, активный и умный. Неутомимый тип, живущий в самолетах, потому что его дом разорван между городами, странами, континентами. Пересекающий океан с той же легкостью, с которой дети перепрыгивают через лужу. Новый человек, неведомый прежде. Конечно, в истории были кочевые народы. Но даже неутомимые кочевники-монголы знали, что у них есть Великая степь, куда они могут вернуться и ради которой они топят в крови остальное пространство. А тут даже Великой степи нет. Все едино.
Лес рубят – щепки летят. Металл куют – окалина сыпется. И вот сидит перед ней Яна как неудачная пробная партия новой модели жизни. Кусочек окалины с глазами подранка. Жертва моды богатых семей рассеивать детей по миру. Бедная девочка, которую нужно было прижать к себе, обложить ватой семейного уклада, повязать любовью. Гражданин мира из нее, как из голубиного помета пуля.
– Янчик, дальше-то что?
– Не знаю, теть Жень.
– Может, вернешься?
– Может, и вернусь.
– Или здесь останешься?
– Или останусь.
– А ты-то сама чего хочешь, Яночка? Тебе где лучше?
– Мне, теть Жень, только в постели лучше. От таблеток спать хочется.
– Может, ну их, эти таблетки? Янчик, может, выкинуть?
– Без таблеток мне плакать хочется. Лучше спать, – обреченно сказала Яна.
И добавила:
– Теть Жень, вы только маме не говорите, что все обо мне знаете. Ей неприятно будет. Я всех подвела…
– Яночка, мама не узнает, что я тебя видела. Ты слышишь меня, девочка? И возвращайся. Поверь, так будет лучше.
На следующий день они сделали задуманное – отсняли радостные поздравления на фоне миланских урбанистических пейзажей. Получилось эффектно и стильно. Женя выложилась по полной. Она знала, что Алла будет демонстрировать этот фильм всему, что движется. Предъявлять в качестве вещественного доказательства счастливой жизни. Комментировать в свойственной ей нагловатой и бравурной манере. Хвастаться дочерью, ожидая стандартных комплиментов в ее адрес. Это ее право. Право юбилярши и право матери, которая не обязана делиться горем даже с близкой подругой.
– Янчик, только, чур, у нас с тобой уговор: тебя снимала подружка, а потом запись ты мне выслала. Просто